– А она кто? – спросила Самира.
– Разве не твоя дочка?
Она на мгновение прикрыла глаза. Разум отца метался из стороны в сторону, – то он помнил все ясно, то начинал рассказывать небылицы. Когда он впервые ее спросил, почему она до сих пор не замужем, Самира дернулась, как от пощечины. Теперь на отца нельзя было рассчитывать, никогда не поймешь, с тобой он сейчас или бог знает где. Словно тонущий ребенок: вынырнет на поверхность, потянешься его вытащить, а его уже снова утянуло в пучину. Музыка во дворе заиграла громче, Самира сердито думала, что вообще-то, даже если Руба никому об этом и не сказала, праздник оплатила она. И все эти гости едят ее еду и пьют ее пиво.
Сара вытащила ее во двор. Ребята Логана собрали тут дощатый танцпол, Самира вышла на него и начала покачивать бедрами. Сообразив, что наконец появился человек, умеющий танцевать, юный барабанщик звонче застучал в барабан, словно бросая ей вызов.
Но ее было не испугать. Самира двигалась, и длинная темно-синяя юбка вторила ей, задерживаясь в воздухе атласной волной даже после того, как бедро уже опустилось.
Самира знала, что люди не часто обращают на нее внимание, зато когда она танцует, глаз оторвать от нее не могут. Даже скупой на комплименты Джером однажды сказал ей:
– Ты движешься, как самая сладкая фантазия, и сложена так же.
А сам все гладил ее платье. Они тогда ехали домой с вечеринки. В тот вечер, много лет назад, она танцевала в кругу других гостей, и барабанщик, продолжая неистово молотить по табле, выбежал и упал перед ней на одно колено. Джером от этого зрелища вспыхнул, как газовая лампа, и дома сразу потащил ее в спальню. Не то чтобы она была против. Просто ей хотелось, чтобы все было нежно, чтобы она успела переключиться, а нетерпеливый Джером не готов был медлить. Месячные в тот раз пришли точно вовремя, и Джером, уверенный, что на этот раз у них точно получилось, ударил ее. Она не дала сдачи, застыла от неожиданности, и он продолжил, стал молотить по лицу, по спине, по бедрам. К вечеру у нее по всему телу темнели синяки.
Покачиваясь в ритм музыке, Самира с изумлением думала, что от этих воспоминаний ей до сих пор трудно дышать. За весь танец она ни разу не взглянула ни на брата Джерома, ни на членов его семьи, ни уж тем более на жену с толстыми злыми бровями. Гости зааплодировали, Сара подбежала ее обнять. Самира вернулась в гостиную, снова уселась рядом с отцом и прикончила бутылку.
Проснулась она от какого-то пронзительного писка. Мозг в черепе, казалось, ходил ходуном. Самира попыталась открыть глаза, гадая, где она и почему веки у нее такие тяжелые. Перевернулась на другой бок и рухнула на пол. Но не со слишком большой высоты. Значит, не с кровати. С дивана. Оглядевшись по сторонам, она увидела плоский телевизор Рубы, ее журнальный столик, ее гостиную.
Господи, что за шум!
Она спала одетая, правда без обуви. Где, кстати, ее туфли?
Самира пошла на звук, открыла дверь кухни и вышла на террасу, откидывая с лица длинные волосы. На газон въезжал задом большой грузовик. Он остановился возле тента, и писк наконец смолк.
– Доброе утро, солнышко.
На траву спрыгнул Логан.
– Нельзя так рано шуметь, – хрипло выговорила она. – Люди спят еще.
Из машины вылезли еще двое рабочих, кивнули ей и направились к тенту. Она смущенно махнула им рукой.
– Уже пятнадцать минут десятого. Нужно все собрать. Так и весь день проспишь, – поддразнил Логан, приближаясь к террасе.
Теперь он стоял прямо под ней. Самира могла бы наклониться и сорвать с его бритой головы кепку.
Так она и сделала. Метнула ее через двор, и кепка приземлилась на газон.