— Светлана Степановна, — начал я. — Мы сейчас прошлись с Андреем Дмитриевичем по производству… У меня возникло несколько вопросов по поводу давальческого сырья, — главбух удивлённо стрельнула глазами на директора при этих словах и опять переключила внимание на меня. — Как вы его приходуете?
— Никак, — ответила она, с вызовом глядя на меня. — Как я его оприходую, если у меня документов на него нет?
Сделал себе зарубку в уме, что надо решать этот вопрос. Очень топорно работа организована.
— А как вы фурнитуру и упаковку на давальческий выпуск списываете? — продолжал я.
— Так и списываем, в общей массе.
— А зарплата рабочих на дополнительный выпуск? Они у вас на окладах или сдельщики?
— Сдельщики…
Она опять взглянула на директора недовольным взглядом, мол, кого ты привёл⁈
— Нам надо будет с вами полностью пересмотреть всю работу, — сказал я, почувствовав досаду. Я с ними и так, и этак, а они тут всё рожи недовольные в ответ корчат. — То, как вы сейчас работаете, никуда не годится. Настолько топорной работы я в жизни не видел! Любой первокурсник экономического факультета за полчаса выведет вас на чистую воду, не говоря уже о спецах из ОБХСС. То, что вы еще на свободе, это всего лишь дело случая.
Они оба молчали, потрясённо глядя на меня.
— Будем всё переделывать и перестраивать, — жёстко сказал. — С этим бардаком надо заканчивать, если не хотите пулю в затылок получить.
— Так мы ж не против, — судорожно сглотнув, произнесла главбух. — Раз это в наших же интересах…
— Вот и хорошо, — примирительным тоном ответил я. Эффекта, что хотел, я достиг, встряхнул их, и теперь, наконец, они будут видеть во мне не кого-то непонятного, а человека, который будет защищать их от проблем. — Думаю, для начала надо разобраться с вашими давальцами… Но и отказываться от этого сырья нельзя, оно очень выгодно отличается качеством от всего, что я до сих пор видел… Когда вам очередную партию должны привезти?
— В начале марта на март, — ответил Филатов.
— Значит, до этого времени мы должны перезаключить с вашими давальцами договор по условиям работы… Вы обсуждали с моим начальством этот момент? — взглянул я на директора. — Они знают, с кем им нужно будет встречаться по этому вопросу?
Филатов кивнул.
— Ну что, товарищи? Тогда у меня пока вопросов больше нет, — сказал я, делая себе пометки в ежедневнике. — Рад был знакомству.
Мы попрощались, и я поехал в райком. Что-то тут всё мутно и непонятно. Кто же и как такую власть над ними взял, что они за гроши жизнью рискуют?
— Это и есть куратор? — вытаращив глаза, спросила главбух, как только за гостем закрылась дверь. — А не слишком он молод?
— А ты не смотри на него, а слушай, — ответил ей директор. — Он показался тебе неграмотным? Выглядит, как человек, не разбирающийся в наших делах?