Притяжение Севера и Юга

— Хорошо, пошли, — принц наплевал на то, что купание в кожаных штанах идея так себе, на то, что Уильям будет ругаться, снова вымывая соль из его волос в крайне тесной ванне. Эрн вложил меч в ножны и снял рубашку, небрежно кинув ее поверх оружия. Он уже не опасался, что Грейс испугается вида его шрамов, как иногда это происходит с особенно чувствительными дамами. После этого Эранор направился к двери, чтобы открыть её и впустить в сад соленый морской бриз. В принципе, здесь везде пахло морем, но именно сад перебивал этот запах ароматами цветов и фруктов. Эранор протянул Грейс руку. Еще чуть-чуть и это тоже войдет в их привычку. В их привычку.

— Да, — Грейс вложила свою маленькую ладошку в протянутую Эранором руку. Пока они шли к ведущей на пляж двери, она рассматривала его спину. Конечно, уже видела, но сейчас, смотрела без стеснения, пристально, изучающе, словно запоминая каждую полосу, рытвину, впадинку. Эта толщиной с её палец, а та едва заметная, тонкая. Словно узор, который невозможно повторить, этот изъян делал принца уникальным и, в то же время, Грейс думала, как он силен, раз перенес такую боль… Хауфо говорила, что Эранор чуть не умер, что она сама не думала, будто принц выкарабкается. Грейс хотелось обо всём его расспросить, но едва ли Эранор захочет и об этом с ней говорить.

«Не будь такой наглой, не лезь, куда не просят…»

Грейс вспомнила взгляд принца, когда посмела спросить о Бишон. Ей вовсе не нравилось ковыряться в его ранах, лучше их и вовсе не бередить. По крайней мере, сейчас.

А за синей дверкой — залитым солнцем пляж. Словно иной мир за стенами замка, и резкий переход из тенистого садика в солёную пучину горячего песка и шепчущих волн был волшебным. Грейс зажмурилась, подставляя лицо горячему солнцу. Чем жарче, тем сильнее хочется окунуться в воду. Босые ноги приятно утопали в песке, правда, иди до влажной прохладной линии, которую вылизали волны, пришлось поспешно.

Если Грейс было приятно наступать на раскаленный песок, то Эранор уже несколько раз проклял его. Стопы северянина не привыкли к такому пеклу. Вот если бы их в снег опустили, то он бы бровью не повёл, а тут — как в огонь.

— Кстати, мой отец жаждет встречи с тобой. Так что вскоре тебе предстоит знакомство с моей семье. Может даже на следующей неделе, — Эранор понятия не имел, что Хауфо уже посвятила Грейс в это. Кошка тоже умела отделяться от него, когда хотела.

— Для меня это большая честь! — принцесса не стала говорить, что кошка уже проболталась, — а что твой отец любит? Я хотела бы прийти не с пустыми руками. Если твоя матушка была южанкой, может, есть вещи, которые бы ему было приятно увидеть? — она не знала, помнит ли Эранор мать, что он вообще о ней знает.

— Он такой человек, что даже если ты принесёшь ему камушек, он будет рад подарку больше, чем золотому самородку. Не заморачивайся.

Хрон из тех людей, которым не важен сам предмет, его куда больше интересуют вложенные в него чувства. Грейс не стоило беспокоиться. Но, все же, было кое-что, что могло по-настоящему поднять старому королю настроение. Нечто подобное лежит в его покоях на самом видном месте, у зеркала, уже столько лет. Эту вещь ему подарила Селена, покойная жена, и король будет счастлив получить от невестки, пускай и фальшивой, похожий подарок.

— Нет, когда ты так сказал, я точно не могу не заморачиваться. Мне хочется порадовать его, — Грейс ещё не знала Хрона, не видела короля Севера ни разу даже на портретах, но, почему-то, испытывала к нему заочное тепло, — жаль, мой отец не таков, — она передернула плечами.

Конечно, Элеманх любил Грейс, но… все же, он желал сына, а не заниматься дочерью, даже когда понял, что она толковая. И даже напротив, видя, как привечает Грейс прадед, Элеманх лишь оттолкнул её еще на шаг назад от себя. То ли ревность руководила им, то ли узость мышления. А может что-то ещё.

— Подари ему любой платок со своей вышивкой. Рисунок не принципиален.

— Это все? Уверен?.. Хм. Ну, раз ты мне подсказал, я подготовлюсь, — Грейс подхватила предложение Эранора, — а если это будет не платок, а шарф… на Севере холодно, и королю было бы кстати не просто иметь вещь, которая его порадует, но еще и согреет.

Не так много, но Грейс решила постараться от души. В конце концов, она благодарна отцу Эранора за то, что выбрал её из сотен других вариантов для своего сына. Если бы не его решение или каприз, Грейс бы никогда не встретила такого удивительного человека, как кронпринц Фирнена. Не говоря уже о броши, о деньгах, о поддержке. Если бы Грейс могла, она сделала бы больше в ответ, но раз в её силах лишь шарф, то пусть будет так.

Эрн лишь пожал плечами. Он уже дал понять, что принцесса может принести королю что угодно, и тот будет рад. И все же, мужчина зацепился за мысль о том, какие разные короли, а в первую очередь, отцы. Элеманх кажется человеком, не способным проявлять ласку к своим дочерям, а судя по самооценки второй принцессы, она подвергается жёсткой критике в свой адрес. С первым ребёнком все понятно, залюбили как первенца, так обычно и происходит. Второй стал разочарованием, потому что не мальчик, а третий уже воспринимается как факт. Есть и есть, не было бы — не трагедия.

Эранор так же поймал себя на мысли, что не хочет сталкиваться лишний раз с семьей Хокк, поэтому придется найти способ, а точнее отмазку, чтобы его раз и навсегда прекратили звать на завтраки. Болеть он вечно тоже не может. Попробовать соврать, мол, принц не может выходить к завтраку, ибо боги не позволяют делить хлеб с бывшими врагами? Да скажи он так, и Элеманх лично развяжет войну. Задачка со звёздочкой. А может сказать, что Эсфея своим поведением нанесла ему оскорбление, и теперь он против того, чтобы находиться с распутной женщиной в комнате больше семи минут? На правах жениха он мог бы, но так действовать уж слишком низко для принца, да и для мужчины тоже.

— Надеюсь, не разочарую твою семью, — Грейс словно озвучила мысли принца.

Ей хотелось добавить «надеюсь, она будет лучше моей семьи», но это уже перебор. Принцесса знала, что родственники Эранора, жаждущие трон, не слишком дружелюбны. Но ей очень хотелось увидеть Север, и от предвкушения путешествия, она не могла сдержать радости.

— Мою семью тебе разочаровать будет сложно.