Даже если ты уйдешь

И чего она такая колючая? Эсми усмехнулась и покачала головой. С чего бы начать? Может, с того, что после развода бывшая свекровь оформила сыночка к себе на минимальную зарплату. Алименты на двоих детей выходили крошечными и смешными. Но Имран сказал тогда: “Это все, что есть и документы чистые”. Через месяц после развода он женился на Хабибе и тут началось самое интересное. Хабиба — не Эсми, она сразу же отказалась подчиняться свекрови, пропуская мимо ушей все ее команды. Готовить девушка отказывалась, потому что из-за сильного токсикоза ее воротило от сырого мяса. Натирать до блеска лестницу ей оказалось нельзя из-за тонуса матки и угрозы выкидыша. По той же причине она не мыла окна. Максимум Хабибы — протереть пыль и пропылесосить. Все остальное сначала делала сама свекровь, а после большого домашнего скандала, во время которого Юлтуз назвала новую келин паразиткой, Имран ушел из дома и два дня не появлялся — прятался у друзей.

В те дни Юлтуз поехала к родне на мероприятие. На душе кошки скребли от того, что обнаглевшая сноха ничего не хотела делать и не прогибалась. Сыну говорила, он лишь отмахивался. Муж же сказал всего два слова: “Сама виновата”. Поэтому всю злость она переложила на Эсмигюль, которую пыталась очернить в глазах родственниц. Ведь что проще злословить о прежней невестке, чем принять тот факт, что новая оказалась в разы хуже.

А потом случился пожар. Магазин, который мать отдала Имрану, сгорел полностью. Бутик старшего сына Саида хоть и пострадал, но ему удалось вынести оттуда большую часть товара, пропахшего гарью. Он всегда был себе на уме и оказалось, что в отличие от Имрана не только застраховал бутик, но и собрал подушку безопасности. После пожара Саид съехал в торговый дом в самом начале барахолки, который никто не собирался трогать.

А вот средний брат был растерян, как слепой котенок, и совершенно не знал, за что браться, так как всем руководила мама. Она де сама не понимала, как быть, потому что разрушилось то, что она построила еще в конце 90-х. Все сбережения, которые у нее были, ушли на погашение кредита за сезонный товар. Денег на закуп нового у них не было и тогда она попросила помочь старшего сына Саида. Но он твердо заявил, что матери с отцом материально поможет, а вот Имран пусть теперь сам выбирается из ямы: хватит уже ему во всем потакать и помогать. Юлтуз не понимала и бранила Саида за отказ, но на самом деле она сама способствовала такому отношению. Когда Саид женился, мать отдала ему один магазин и сказала, что теперь он мужчина и должен сам позаботиться о своей семье, в том числе и жилье. Саид взял ипотеку и работал, как вол. Каково же было его удивление, когда мать купила и подарила среднему сыну квартиру, а младшего отправила учиться в Китай.

Имран снова остался у разбитого корыта. История повторилась. Беременная жена, мать, каждый день капающая на мозги, отстраненный отец, который через пару месяцев просто не проснулся утром. Деньги на похороны тогда дал Саид, а его жена на поминках чуть не поругалась с Хабибой, назвав ее базарной бабой и открыто заявив, что “за все здесь платит ее муж”. Эсмигюль на похороны бывшего свёкра не пошла, чем вновь вызвала гнев и раздражение Юлтуз — мол, “поглядите на эту неблагодарную. Три года мой муж смотрел за ее детьми, а она даже попрощаться с ним не пришла”. На самом деле Эсми хотела пойти, но Руфик заболел бронхитом и всю неделю у него держалась высокая температура.

С момента пожара всё у Имрана пошло наперекосяк. Чтобы содержать семью и большой дом он начал таксовать. Уходил на рассвете, часто приезжал за полночь. Уставший, еле стоящий на ногах, голодный и…злой. “Субарик”, который покупали вместе с первой женой, теперь кормил его новую семью и мать. Юлтуз с Хабибой постоянно ругались. Последняя по-прежнему не хотела подчиняться и ничего не делала в большом доме. А еще пилила Имрана, что он совсем не тот мужчина, за которого она выходила замуж. Тот Имранчик ведь был успешный бизнесмен, статный, красиво и богато одетый. А нынешний — просто пшик. Тем не менее, она не уходила и вскоре родила мальчика.

Через два года у Юлтуз случился инсульт и ее парализовало на одну сторону. Пару месяцев она пролежала в больнице, а когда ее перевезли домой, встал вопрос о ее уходе. Имран надеялся, что Хабиба поможет, ведь она все равно дома с ребенком. Но однажды он приехал после работы домой, пошел проведать маму, которая теперь спала на первом этаже, и услышал, как она тихо и горько плачет. Еле-еле, превозмогая боль, она пожаловалась сыну, что невестка за весь день ее даже не покормила. Но самое страшное: весь ее памперс был испачкан, а Хабиба отказалась его менять, потому что “она на это не подписывалась”.

Имран устроил скандал, во время которого слетели все маски. Хабиба заявила, что не собирается таскать утки и менять памперсы тётке, которая ни во что ее не ставит. Мужа она назвала неудачником и призналась, что недавно выпила маленькую таблеточку, чтобы прервать вторую беременность. После этих слов Хабиба ушла, забрав с собой ребенка. Позже она подала на развод и алименты.

Имран продал дом и купил двушку. Часть денег ушла на реабилитацию матери, другая на обновление машины. Он работал в “Яндекс. Такси”, платил алименты на троих детей и заботился о Юлтуз. Через пару лет она могла уже сама передвигаться по дому на палочке, что врачи называли очень хорошим результатом. Присмирела, никуда не ходила и целыми днями смотрела сериалы. Всю домашнюю взял на себя Имран. Однажды младший брат приехал из Китая навестить мать и предложил брату совместный бизнес по поставке компьютерного оборудования. Имран в этом мало что понимал, но решил попробовать. Пошло. С того дня он мог позволить себе чуточку больше и внезапно вспомнил о детях.

Эсмигюль никогда не была против встреч бывшего мужа с двойняшками. Но в первые годы они были очень редкими, раз-два в год. Он вспоминал о них раз в пятилетку, поздравлял с днем рождения и Новым годом и снова пропадал. Папа в жизни Ситоры и Руфата был, но шёл фоном. И они к этому привыкли. А вот нынешняя неожиданная активность удивила всех и даже насторожила.

— Ну конечно, он теперь их повезет к ней, — ворчала в своем кабинете Эсми, когда вновь вспомнила разговор с бывшим. — Дети большие, хлопот с ними нет. А то, что она их выкинула из своей жизни, этого ничего.

Эсмигюль все еще была обижена на Юлтуз за всю ту грязь, которую она вылила на нее после развода. После того, как та слегла, Эсми ни разу не навестила ее и не привезла детей, хотя мама говорила, что может быть стоит. Но Эсми так этого не сделала.

Настроение к вечеру немного улучшилось. Эсми хоть и выехала в школу в шесть вечера, но все равно попала в пробку. До центра добиралась почти час, а потом еще десять минут искала парковочное место. Еле-еле приткнувшись между двумя машинами, она вылетела из салона и побежала по улице. В окнах школы горел свет, родительские собрания начались пять минут назад, а Эсми опоздала. Схватившись за ручку двери, она нажала на ее, потянула на себя, а когда переступила порог, поняла, что дверь кто-то придерживает. Оказавшись в пустом холле школы, Эсми обернулась и застыла, приоткрыв рот от удивления.

— Вы?

Перед ней стоял Муслим Магомедович Мамедов. Только уже не в медицинской форме, а в брюках, голубой рубашке и черной куртке.

Глава 15. Родительское собрание

— И снова здравствуйте! — непринужденно поздоровался он, словно совсем не смутился неожиданной встречей. — Мир, конечно, тесен.

— Не то слово, — улыбнулась Эсмигюль. — Значит, тоже на родительское собрание.

— Да, к дочке.

В груди кольнуло от того, что ее догадка подтвердилась: он женат, еще и дочь есть. Осталось только порадоваться за его супругу, потому что она чувствовала — он хороший семьянин. А то, что Муслим ей понравился, так это ничего страшного, она ведь живой человек, который вот уже десять лет ничего не чувствует.