– Ежу понятно! Потому что сама русская! Но если свои совсем не безобидные, смысл выставлять злодеями другие народы? И что за деление: свой – чужой?.. У меня, между прочим, паспорт гражданина России! Я здесь родился, как и мои родители, и являюсь законным жителем страны, как и ты! На каком основании меня записали в какие-то там «нацмены»?
– Не знаю, Сэро, прости! – огорчённо пискнула тихоня. – Мама просто не любит чёрных…
– Та-а-а-а-ак! Теперь выясняется, что именно чёрных!
– Да… Черноволосых. Ну, типа, русские светлые…
– Русских с чёрными волосами валом!
– Согласна! Мама их по фамилии различает…
– Хрень несусветная! Теперь приплелись фамилии, и я запутался!.. Давай-ка подытожим: маман напрягают другие народы с чёрными волосами, потому что она решила на основе своего неприятного опыта с парой-тройкой товарищей сравнять всех под одну гребёнку и записать во враги. Эдакая уравниловка по нацпризнаку! Причём факт, что любой народ состоит не из двух-трёх плохих маминых знакомых, а из миллионов разных людей, не учитывается. Поступки и поведение отдельно взятых личностей из каждого народа значения для твоей мамы иметь не будут. Раз я цыган – значит, опасный. Потому что все, без исключения, цыгане – опасные. Правильно я понял?
– Правильно. – Люба со стыда не знала, куда провалиться. Всё сказанное ею звучало полной бредятиной. Девочка никогда не подвергала мамины слова сомнениям. А Сэро смог за считанные минуты разрушить незыблемость маминых постулатов в пух и прах.
– Ты, Люба, так понимаю, полностью с мнением матери согласна?
«Господи, какой позор! Как выкрутиться?!.. За что мне это?!» – Дрожь тела из мелкой сменилась на крупную.
– Я не знаю, Сэро! Мне нечего сказать… Кроме тебя и Имира, ни с кем не общалась! Ты ко мне относишься хорошо, Имир – тоже…
– Тогда почему сторонишься? – нехорошо прищурился повеса.
– Потому что не хочу ругаться с мамой! Расстраивать её! Меня выгонят и перестанут считать дочерью!
– Тебе такое дома обещают?
Люба молча пожала плечами в знак согласия.
– Весело у вас в хате, однако! – язвительно прыснул ровесник.
– Но я очень хочу дружить с тобой, Сэро! И с Имиром. Мне хорошо с вами!
– Люба, так не бывает. Усидеть на двух стульях разом невозможно. Рано или поздно Александра Григорьевна узнает. Придётся выбирать: либо быть удобной для матери, либо – личный комфорт и дружба.
Старшеклассники замолчали и заметили, что улица опустела от школьников. С тех пор как они остановились на обочине и начали тяжёлый разговор, прошло около получаса.
– И много таких радикалов в твоём окружении?
ebooksa