Школа. Никому не говори 2

22
18
20
22
24
26
28
30

– Нет. Старший – Арон, ему 23 года. Он не захотел переезжать на Кубань и сначала остался в Новосибирске у родни, а потом в Москву укатил. Вторая – Русланка.

– Ей сколько?

– Восемнадцать. Учится на повара-кондитера в соседнем городе. Почти закончила. По выходным там же подрабатывает в кафе, печёт. После Русланы родились я и Имир. Ну и младшие наши – Роза, Сона и Ярош. Ярошу четыре.

– Везучий ты, Сэро! Такое семейство большое! – искренне восхитилась Люба. – Счастливые! Всегда завидовала, когда куча братьев и сестёр. Никакие друзья не нужны!

Юноша, грустно улыбнувшись, рассеянно дёрнул плечами.

– Имена чудные! – продолжила изумляться Поспелова. – Никогда подобного не слышала. Знаю мужское имя Руслан.

– Все дети названы в честь кого-то. Арон – в честь папиного лучшего друга. Он погиб, когда мама беременная была. Мужика машиной специально передавили.

У тихони от ужаса расширились глаза и вытянулось лицо.

–За что так?!

– Платить за работу не захотели. Друг каменщиком был, хорошо стены клал. Наняли строить ресторан, а платить не захотели. И передавили.

– Жестоко!

– Да. В жизни бывает и не такое. Я и Имир – в честь прадедов. Русланку назвали именем маминой тёти. Роза – папина мама была, моя бабушка, умерла уже. Сону – как папину родную сестру, далеко отсюда живёт. Ну и Ярош – имя одного уважаемого родителями цыганского старейшины, с польско-украинских границ. Старейшина много нашему роду во времена Революции помог, папа говорил.

– Славные вы какие! – с уважением отметила десятиклассница.

– А тебя в честь кого назвали Любой?

– Просто так. Маме захотелось. В православии есть триединство – Вера, Надежда, Любовь. Мама хотела, чтобы я принесла ей любовь.

– Понятно, – невесело усмехнулся парень. – И принесла ты любовь?

– Да, наверно, – потемнела собеседница.

– Наверно? Что ж ты любовь-то не принесла?

Тихоня расстроилась и отвернулась. Ибрагимов понял, что неудачно пошутил. Повеса обратил внимание, что по отношению к Любе нередко с юмором попадает впросак. Каждый раз она принимает колкости близко к сердцу.

– Шутка, эй! Вполне безобидная. Чего надулась?