Медленный фокстрот

Это только кажется, что спортсменам нужен тренер. Тренеру нужны его спортсмены. Каждый из них. Тренеру нужны эти девчонки и мальчишки, потому что все его мастерство, вся сила, опыт и страсть – в них. Потому что они – все, что есть у тренера.

– В этом году наше соревнование может похвастаться поистине феноменальным приглашенным гостем! – вещал ведущий, и я снова превратилась в камень, зная, что он скажет дальше. – Дамы и господа! Честь открыть сегодняшний бал предоставляется чемпиону мира по бальным танцам, нашему с вами земляку – Даниилу Литвинову!

Зал зашелся овациями. Молодые спортсмены, хоть и очень-очень хотели выказать свой восторг, лишь изо всех сил хлопали в ладоши и выпучивали глаза, словно так могли лучше рассмотреть своего кумира и феноменального приглашенного гостя. В какой-то момент мой слух уловил наглый свист, и я сразу поняла, из чьего рта он вырвался.

Даня вышел на паркет, уже чуть склоняясь и благодаря так тепло принимающую его публику. Он был в белой рубашке и черных брюках, такой простой и все равно красивый, со своей улыбкой, лицом, волнистыми темными волосами. В груди снова заныло, снова внутри поднималась метель.

Господи, когда же он уже уедет, когда уже женится? На кой черт сдался ему этот наш провинциальный праздник, когда в Москве сейчас балов хоть отбавляй?

– Скажите пару слов нашим зрителям и, конечно, спортсменам, – попросил мирового чемпиона ведущий.

Тот взял из его рук микрофон.

– Когда меня позвали на новогодний бал и я начал придумывать речь, – заговорил он, и в зале перестали шуметь, – сначала я хотел рассказать о себе, стал перебирать в своей биографии какие-то мотивирующие истории о том, как мальчик из бедной семьи стал мировым чемпионом. Но потом понял, что в этот день должен говорить не о себе. Не я должен был сегодня выступать здесь перед вами и уж тем более оценивать вас. Не я должен был становиться чемпионом мира. Я занимаю чужое место и, хоть убей, не могу понять, почему судьба распорядилась так. Почему она забрала карьеру, мечту, здоровье у такого прекрасного талантливого человека – женщины! такой потрясающей женщины! – и отдала все это мне. Лайма, – он посмотрел прямо на меня и посмотрел так, словно в этом огромном зале мы были одни. – На моем месте сегодня должна быть ты. Ты гораздо достойнее меня, гораздо талантливее. И все это – твоя мечта. И я старался воплотить ее для тебя, но однажды позабыл об этом. К счастью, теперь вспомнил. – Он сделал несколько твердых громких шагов вперед – ко мне! – и протянул руку. – Выйди, пожалуйста.

Меня сразу же ослепил прожектор. Я прикрыла глаза и мотнула головой. Но Даня усмехнулся.

– Пожалуйста, Лайм, – повторил он. – Иди сюда.

Тут меня прямо выбило с места – Слониха во всей дури толкнула меня в бок. Я поднялась, едва не упав, заранее проклиная Даню, если вдруг моя чертова нога откажет и я окажусь на полу не в танцклассе, а в самом большом в городе зале, набитом зрителями. Сделала шаг – и зал зашелся аплодисментами, словно это был гигантский подземный фонтан, а я прыгнула на тот самый камешек, который приводит его в движение.

Даня внимательно следил за мной, готовый тут же броситься ко мне, если оступлюсь. Но я дошла до него и, тоже махнув публике, прошипела:

– Я тебя удушу, Литвинов!

– Знаю, – так же тихо, чтобы не попало в микрофон, ответил Даня. – Но дай мне перед смертью попросить прощения.

И, прежде чем я успела хоть что-то ему сказать, он обернулся, кому-то кивнул и заиграла музыка. Can’t smile without you.

Я онемела.

Даня шагнул назад, встал в стойку. Развел руки, а потом протянул ко мне, приглашая на танец и улыбаясь так, словно перед ним не заледеневшая от страха бывшая партнерша, а какое-то чудо из чудес.

– Что ты устроил? – шипела я.

– А на что похоже? – произнес он, уже подойдя ко мне.

– На сумасшествие.