– Да, – ответила я. – Все хорошо, Дань. Все обиды забыты.
– Прекрасно, – ответил он, шагнул ко мне и, коснувшись ладонью щеки, поцеловал.
На миг я забыла, как дышать. И не смогла заставить себя сопротивляться, оттолкнуть его, закричать. Да хотя бы просто разозлиться.
– Что ты делаешь? – прошептала я, когда он, еще держа мое лицо, отстранился.
– Я расстался с Аней, – ответил он. Глаза его, сосредоточенные на мне, были почти полностью черными от расширившихся зрачков. – Мы не женимся, и никому не надо переться в эту чертову Доминикану.
Мир вдруг пришел в движение, зашевелился, как большой аттракцион, и я не удержалась от нервного смешка.
– Ты серьезно? – прошептала я.
– Серьезно.
– Но я все равно не свободна.
Даня усмехнулся.
– Может, я и не лучший на свете мужчина, но шахматисту точно тебя не отдам. Поэтому или молчи, или найди себе нормального парня.
Я снова засмеялась, не в силах даже поспорить с Даней, а он провел ладонью по моим волосам, задержал руку на затылке, приблизил к себе мою голову и, поцеловав в лоб, прошептал:
– Я такой идиот… Столько времени зря потратил. Как подумаю, страшно становится. Мы ведь давно уже могли быть счастливы, Лайм. Как я раньше этого не понял?
Я закрыла глаза и обняла его.
Казалось, внутри меня течет река, щекочет изнутри, задевает сердце, отчего оно стучит не так, как всегда, а словно бежит вприпрыжку. Счастье ощущалось именно рекой, в которую можно опустить руку, почувствовать мурашками на коже, ласковой волной на груди.
– Раньше было не до счастья, – сказала я.
– Потому что дураками были.
Он убрал губы от моего лба и тихонько пальцами приподнял мой подбородок. Подарил еще один, нежный, как розовый лепесток, поцелуй.
И вдруг раздался звук, похожий на тот, какой бывает, когда падает гитара и что-то разом бьет по всем струнам. А потом Стас заорал:
– БЕЛЫЙ СНЕГ! СЕРЫЙ ЛЕД!