Медленный фокстрот

22
18
20
22
24
26
28
30

Он настойчивее повернул меня к себе и поцеловал.

– Не представляешь, как долго я этого ждал, – сказал он после поцелуя. – Это будет самый лучший, самый настоящий Новый год.

Я очень хотела разделить с Даней его радость, но не могла. Меня еще не отпускали страхи. Несмотря на то как просто Даня все решил, а может, как раз из-за этого, – у Дани вообще всегда все просто. Я не верила, что все на самом деле сложится в нашу пользу и мы будем вместе.

– Кстати, – сказал он, не торопясь выпускать меня из своих рук. – Забыл спросить. Так что тебе приснилось этой ночью, отчего ты так перенервничала?

Я почувствовала, как у меня начали гореть щеки.

– Мне снилось, что я пустое место, – негромко ответила я. – Что ты танцевал со мной, но меня как будто не было, меня видел только ты. – В горле стало першить, а в глазах щипать. – А потом и ты перестал меня видеть, и я превратилась в статуэтку на полке в твоей квартире.

Я не смотрела на Даню, не вынесла бы его взгляда – расплакалась бы. Он снова обнял меня и прижал к груди. Сквозь шум и свист готовки я слышала, как упрямо стучит его сердце.

– Лаймыш, – ласково прошептал Даня мне на ухо. – Ты никогда не была и не будешь пустым местом. Ты то, вокруг чего кружится моя жизнь. И если вдруг ты исчезнешь, я сам превращусь в статуэтку и разобьюсь.

Я только улыбнулась и теснее прижалась к Дане, такому большому, теплому и сильному, который спрячет меня от всего на свете у себя на груди.

– И давай договоримся, – добавил он. – Если тебе опять приснится такой сон – и не только такой, вообще, любой, – ты разбудишь меня, потому что теперь мы всегда будем спать в одной постели, и расскажешь, что тебя напугало. Или порадовало. Но только расскажешь обязательно. Я, конечно, уже почти научился читать твои мысли, но иногда объяснить мне их можешь только ты.

Я шмыгнула носом, но Даня тут же начал протестовать:

– Нет, нет, нет! Никаких слез. Слышишь? Прекрати. Мы не собирались солить рыбу, я просил тебя ее только почистить. Кажется, у меня что-то горит на плите.

И тут зазвонили в дверь.

Я хотела открыть, но Даня вдруг крепче меня схватил и закричал:

– Тетя Вера! Лайма обещала выгнать курьера! Откройте дверь, я ее задержу!

Глава 41

Лайма

Я стояла у зеркала в своей комнате и рассматривала на себе черное короткое платье. Оно должно было сидеть строго по фигуре, но из-за того, что я еще не застегнула длинную молнию на спине, оно провисало в талии и груди.

Дверь в комнату открылась, и в зеркале я увидела Даню, уже надевшего белый свитер.

Несмотря на то что он всегда прекрасно владел собой, я заметила, как он растерялся. На миг мне вспомнилась моя спина – шрамы и следы от операций – и захотелось отвернуться, спрятаться, замотаться в кокон. Но потом я поняла, что в глазах Дани совсем не было отвращения. Наоборот – все то же очарованное любование.

Заметив, что я за ним наблюдаю, он быстро улыбнулся и подошел ко мне.