Медленный фокстрот

– И не попросит.

Даня пожал плечами.

– Лайм, пойми, я привык жить с мыслью, что этот человек меня ненавидит. Все детство, всю юность я был для него нелюбимым, ненужным, неправильным. Он не давал мне заниматься тем, чем я хотел, не говоря уже о какой-то там поддержке. Да если бы я жил так, как хотел он, как ему правильно, я бы сейчас не про танцевальную школу думал, а про то, хватит ли моим детям сладкого подарка с завода, где я в две смены за три копейки, или надо еще купить и стоит ли это того, чтобы неделю голодать.

– Не фантазируй, – я провела рукой по его волосам. Он поймал ее и поцеловал запястье. – Твой отец ошибался. Но тогда он свято верил, что желает тебе добра.

– Ошибался всю мою жизнь? Лайм. Можно поругаться с сыном, который не хочет поступать в институт, который ты для него выбрал. Можно поругаться с сыном, который не хочет работать и клянчит у тебя деньги. Можно много из-за чего поругаться, но разве можно гнобить ребенка? Мама умерла, когда мне и пяти не было. Думаешь, после этого я помню что-то хорошее, связанное с ним? У меня нет воспоминаний, как папа учит меня кататься на велосипеде или роликах. Или учит плавать. Или как ликует в первом ряду в зале, когда нам с тобой вручают кубок за первое место. И что он думает? Пришел, прощения попросил за отравленное детство – и все?

– У меня тоже нет таких воспоминаний, – сказала я. – Вообще никаких нет. И отца моего нет. И я его не видела ни разу, и умер он, думая, что у него нет детей. А твой отец – есть. И пока вы оба есть, можно попробовать что-то изменить. Исправить.

– Такие не меняются, – ответил Даня и снова повернулся к окну.

Вдруг взгляд его оживился.

– Смотри, твой косолапый под окнами шарахается.

Я выглянула в окно и тут же зажмурилась. Секунды мне хватило, чтобы увидеть Игоря прямо возле подъезда, в неизменных очках, с красным подарочным пакетом в руках и телефоном у уха.

– Вот черт, – прошептала я.

– Ты ему так и не позвонила, да? – спросил Даня.

Я кивнула и открыла глаза.

Игорь, не дозвонившись, стал что-то печатать в телефоне, а потом опять приложил его к уху.

– Ответь, – посоветовал Даня. – Видишь, человек мерзнет.

Я замотала головой.

Я, конечно, повела себя с Игорем, как тварь: мало того, что начала встречаться с другим, не порвав с ним, так еще и забыла написать о том, чтобы он не приходил.

– Я спущусь к нему, – сказала я. – Бросать парня по телефону подло.

Даня задумчиво кивнул.

– Жаль, он сегодня без шахмат, – вздохнул он. – Я бы с ним поиграл.