Даня сразу все понял. Даже если бы я не произнесла и слова, он бы все равно догадался.
Ногу стало отпускать, и я перевернулась на спину, выдохнула и впервые за долгие-долгие месяцы почувствовала если не облегчение, то покой. Моя жизнь по-прежнему рушилась. Я по-прежнему теряла самое дорогое, любимое и необходимое.
Но вдруг я поняла, что
Даня все смотрел на меня, а потом сказал:
– Тогда я тоже больше не приду.
И улегся на пол рядом со мной.
Я усмехнулась и, несмотря на то что старалась говорить бодро, произнесла так, что сама еле расслышала:
– Нет, Дань. Теперь мы пойдем разными путями.
– Я не хочу разными. Да и какой смысл? Без тебя я бы видел золото на России только во сне. И то – в руках у соперников.
– Глупости, – ответила я.
Даня был не прав, но мне не хотелось с ним спорить, что-то доказывать. Хотелось лежать на полу в танцклассе и смотреть на криво побеленный потолок. В одном месте он пожелтел – весной протекла крыша. Пятно расползлось и так и осталось.
– Лайм, я серьезно, – сказал Даня. – Без тебя я танцевать не буду.
И тут я поняла, что он боится. Что последние месяцы моей истерики были месяцами и его истерики. Он, как и я, любил то, чем занимался. Как и я, боялся бросать и оплакивал победы, достигнутые в прошлом.
Разница в том, что он мог идти вперед, а я нет. Я падала на каждом пятом шаге.
Я приподнялась на локте, повернулась к нему и коснулась пальцем значка с лаймом, приколотого к его танцевальной рубашке, –
– Мы команда, забыл, что ли? – сказала я. – И поэтому я буду с тобой. Все твои выступления. В зале – в самом первом ряду.
Глава 8
Я открыла глаза и услышала, как что-то шкварчит на кухне. Подумала, мама опять хозяйничает, но вспомнила, что она обычно рано уходит на работу, а сейчас за окном уже совсем светло.
И вспомнила вчерашний день – как приехал Даня, как мы сидели в кафе, пришли сюда и как он остался у нас ночевать. Как я ночью испугала его, грохнувшись с кровати. Как мы поговорили.