Медленный фокстрот

– Я был не один, – без всякой встречной мысли ответил я.

– А с кем? – удивилась Аня.

И я почувствовал себя так, словно меня поймали на измене. Хотя отлично понимал, что никакой изменой не пахнет и в помине.

– С Лаймой.

– С Лаймой? – брови Ани изогнулись. – Вы уже виделись?

– Ну да.

Я бы еще добавил, что остался у нее ночевать. Но не стал.

С полминуты Аня о чем-то думала, а потом сказала, опустив взгляд и проведя пальцем по подлокотнику кресла:

– А может, ты меня хотя бы с ней познакомишь? Раз не получится с отцом. А то ты столько о ней рассказывал.

– Давай, – улыбнулся я. – С радостью. Я завтра ей позвоню и приглашу куда-нибудь.

Аня тоже улыбнулась – одними губами.

– Дань, – позвала она как-то особенно мягко. – Мы с тобой об этом не говорили, но раз я в городе твоего детства и собираюсь узнать тебя получше, может, ты расскажешь про свою маму?

Я невольно напрягся, но напомнил себе, что передо мной Аня, моя невеста, которая лишилась возможности лицезреть моего прекрасного отца и которой я ровным счетом ничего и никогда не рассказывал про свою мать.

– Я плохо ее помню, – сказал я. – Когда она умерла, мне не было и пяти. Но все, кто ее знал, говорят, что она была хорошим человеком. Добрым. Она работала фотографом. Поэтому моих детских фотографий полно, а тех, на которых она сама, – единицы.

Я смотрел на Аню и пытался улыбнуться. Обычно я ни с кем не говорю о матери. Единственный человек, с которым я мог о ней болтать, конечно же Лайма. Помню, как однажды взял и все ей рассказал. За один присест и во всех подробностях. И сам еще удивился тому, как просто и быстро вылился из меня рассказ о всей моей жизни.

Но тогда мы были детьми, а дети всегда проще находят общий язык, чем взрослые, и проще делятся друг с другом что шоколадками, что страшными тайнами.

– А почему она умерла? – спросила Аня.

Я ждал этого вопроса. Именно его и ждал. Потому что это как раз то, что я бы в первую очередь хотел вычеркнуть из своей биографии.

– У нее было какое-то осложнение после родов, – ответил я. – Мы с ней оба чуть не погибли, но выкарабкались. Я родился раньше срока и не должен был выжить. А она была абсолютно здорова, но после того, как родила меня, начала болеть и в итоге умерла. Как-то так.

Я пожал плечами и улыбнулся – наверняка, вышло жалко. И история вышла жалкой и скомканной. Но Аня смотрела на меня большими глазами, чуть не плача.