– Я предлагаю переживать с умом. Так, чтобы кино для самой себя снять. Красиво, без трагедий. Нам не по двадцать лет, мы не можем расслабляться до соплей. Не имеем права. Потом сами же переживать будем.
– Почему ты мне об этом говоришь? Вид у меня, что ли, несчастный? – вдруг спросила Архипова.
– Нет, пока еще счастливый. Я не хочу, чтобы был несчастный. Потом сама будешь жалеть, что ставку на эту историю сделала.
Архипова задумалась. Как всегда, Татьяна видела ее насквозь. Да, вдруг захотелось стать маленькой, захотелось жалости, уговоров, отчаяния, а потом … Потом счастливого конца – улыбок, поцелуев, объятий. «Так, пора брать себя в руки!» – подумала Александра. И в это момент появилась Леля с чайником. Степанова же схватила мобильник и исчезла.
– Как мы интересно, однако, чай пьем. Я бы сказала, по очереди!
– Саша, пока тут Степановой нет, – проигнорировала ее слова Полякова, – я тебе кое-что сказать хочу. Во-первых, этот твой питерский товарищ позвонит. Такими женщинами, как ты, не бросаются. Во-вторых, совсем недавно я слышала, что при хорошей женщине и мужчина может стать человеком.
– Да, знакомая фраза.
– Не суть. Я к чему тебе это говорю – не стесняйся меняться. Понимаешь, никогда не поздно захотеть стать женой. Домашней наседкой, солить огурцы и ругаться с мужем из-за невымытой чашки. Ничего постыдного нет в том, чтобы разлюбить огурцы и полюбить помидоры.
– Спасибо. То есть, если я захочу замуж за Колесникова…
– Соблазняй! Пеки пироги, хвали, восхищайся, отменяй заседания кафедры ради свиданий. Если тебе этого действительно хочется. Саша, мы прожили тяжелую жизнь не потому, что не было денег на новые туфли или работа наша была на износ. А потому что эта жизнь была нами же зарегламентирована. Мы не расслаблялись, не давали воли чувствам и эмоциям. На нас смотрели наши мамы, потом наши дети, потом начальство, конкуренты… И мы держали спину ровно. Мы улыбались и перемалывали, перемалывали обстоятельства. Не они нас. А мы их. Но это жизнь на износ, она обезвоживает. Истощает. И входит в привычку – потом нет сил на что-то неопределенное. А неопределенность – это загадка. Иногда с хорошим ответом. Поэтому жди звонка, слушай человека, приглядывайся к нему. В чем-то поймешь, в чем-то простишь, что-то изменишь в нем. А еще…
Леля оглянулась на дверь.
– Что – еще? – переспросила Александра.
– Не спрашивай ни у кого совета. Понимаешь, дурацкое это занятие. Поступай как считаешь нужным. Никто не знает, что между вами происходит. И никто, кроме вас двоих, этого не поймет. Люди со стороны видят только фасад. Им невдомек, что там, в квартире. Но советы они дают, подталкивают к решениям. Не слушай никого. Живи, как ты всегда жила – своей головой.
– Почему вы так переживаете из-за меня? – спросила Архипова.
Полякова правильно поняла вопрос. Она не стала говорить, что они любят Александру и желают ей счастья. Она ответила по-другому:
– Мы сами такие. Такие, как ты. Иногда очень от этого страдаем.
Степанова появилась сразу же после последней фразы, словно подслушивала.
– Леля, поехали домой.
– Как домой, а чай? – спохватилась Архипова.
– Чай без нас пить будешь, а нам надо ехать. Уже ночь.
ebooksa