Осколки грёз

– Регулярные панические атаки могут привести к осложнениям для всего организма.

Я чувствовала себя как в бреду. Все голоса смешались в единый шум, я не могла разобрать и большую часть слов, которые окружали меня подобно клетке из острых шипов, обволакивающих меня в своих объятиях. Скелеты в шкафу парня раскрывались, и казалось, что я не была готова принять их. Я была беспомощна. Но я падала в эту бездну, ныряя с головой. Она угнетала меня и смеялась надо мной громко и неистово.

Глава 24. Стэнли

Голова раскалывалась. Мозг отказывался принимать и долю происходящего. Тело ломало, и я проваливался в свою тьму. Я кричал где-то глубоко внутри. Так громко, что сердце разрывалось от этой боли. Словно непроницаемая пелена оградила сознание от сегодняшнего дня.

Вся правда постепенно стала высвобождаться наружу. Этого я боялся больше всего.

Я был нормальным, но расстройство, диагностированное врачом много лет назад, стало моим клеймом, которого я старался избегать.

Эмили не должна была узнать об этом. Я видел в ее глазах отчаяние и тревогу. Единственный свет в моей никчемной жизни теперь запятнан моим прошлым.

Унижение. Вот что я чувствовал. Меня выставили полным идиотом. Теперь мне придется терпеть все эти сочувственные взгляды.

Я на дрожащих ногах попытался подняться с мягкой койки. Всеми оставшимися силами я схватился за поручень. Тошнота подступила к горлу, когда нужно было принять вертикальное положение. Невыносимая слабость не давала возможности нормально передвигаться. Когда я почти добрался до двери, меня снова одолела паника.

В ушах зазвенело с острой силой. Сердце больше не выдерживало такого напора чувств и закололо настолько невыносимо, будто хотело проломить грудную клетку. Я остановился, пытаясь остановить это безумие, но оно не прекращалось.

Доктор подошел ко мне.

– Нужно бороться с тем, что делает вас слабее, а не приглушать эту боль. Иначе вы навсегда останетесь в уязвимом положении, – услышал я.

– Сделайте что-нибудь, – проревел я.

В глазах продолжало темнеть, но образ Эмили пробирался сквозь этот туман. Она плакала, моля о чем-то.

«Доктор, пожалуйста!»

Он протянул руку, не давая ей пройти ко мне. Его лицо излучало злобу. Или мне просто казалось, что каждый в этой комнате ненавидел меня.

– Я не могу помочь тому, кто не хочет принимать эту помощь.

Если бы не это состояние, я точно врезал бы ему. Но я снова сдался.

– Ладно! – сказал я, падая на пол. – Просто объясните, что делать.

Когда преграда между нами была преодолена, доктор все же сделал пару шагов ко мне.