Осколки грёз

Скрип двери заставил вжаться в самый угол комнаты в надежде, что удастся остаться незамеченным. Ноги невольно прижались к груди.

– Стэн? – с ужасом в голосе произнесла вошедшая внутрь Ванесса. – Что с тобой произошло? Я услышала шум…

Девушка тут же ринулась ко мне, но я остановил ее жалобным голосом:

– Останься там. Не подходи ближе.

– Я услышала грохот и просто не смогла пройти мимо. Тебе нужна помощь? – Ее взгляд упал на окровавленные пятна на полу. – Боже.

– Нет, уходи.

– Если ты не хочешь видеть меня, я могу позвать Эмили.

– Не смей ничего ей говорить. Забудь об этом.

Тяжело сглотнув, Ванесса выбежала в коридор. Я знал ее слишком хорошо и понимал, что она расскажет об этом если не всем, то хотя бы Дереку. Пришлось как можно скорее встать, но ноги не слушались. Пытался зацепиться за что-то, но скользкие стены не позволяли опереться. В один момент почувствовал, что вновь падаю, но кто-то сзади сумел меня подхватить.

– Все в порядке, это я. Не делай резких движений, просто обопрись на меня, – произнес Дерек, пытаясь незаметно провести двухметрового, обрызганного кровью парня через холл отеля.

Глава 31. Эмили

Я провела у Мии порядка семи часов, самых долгих часов в своей жизни. После того как миссис Флоренс подключила ее к аппарату, старушка поведала мне о болезни. Одиноко склонив голову вниз в углу комнаты, девушка наблюдала за полетом каждой снежинки. Я не отрывала от нее глаз во время всего разговора с женщиной. Родители Мии снова были в разъездах. Казалось, что им было плевать на свою дочь, даже когда она так сильно нуждалась в их поддержке. Генетическое заболевание развивалось медленно, с каждым годом обрекая девочку на смерть.

Слова и медицинские термины смешались в голове в одну большую кашу. Судя по всему, мозг просто не хотел принимать эту информацию за правдивую, стараясь уберечь меня от кошмара как можно дольше.

Легочный фиброз[33]. Дыхательная недостаточность. Наследственный фактор. Небольшая продолжительность жизни.

Слезы снова выступили на глазах. Я пыталась казаться сильной, чтобы сдержать порыв жалости внутри себя. Хотела быть стойкой, но почему-то ощущала себя подавленной. Коленка подергивалась буквально с каждой произнесенной буквой в такт.

Мия отвела меня в свою комнату. Каждая из нас была погружена в свои мысли, от которых хотелось побыстрее избавиться. Комната подруги была выполнена в сдержанном минималистичном стиле. В основном здесь присутствовали темные оттенки, и лишь изредка встречался режущий глаз желтый. В жизни моей подруги, несомненно, был свет, что приносил положительные эмоции и напоминал о теплых моментах, но даже он стал признаком ее постепенного омертвления.

Над кроватью виднелась большая самодельная карта мира, выполненная из древесного материала. Рядом с ней на напольном стеллаже стояла небольшая плетеная корзинка с канцелярскими кнопками внутри. Обычно их оставляли в тех местах, где ты уже успел побывать, но Мия ломала систему, закрепляя ими названия книжных пространств. Помню, как Мия с улыбкой на лице рассказывала мне о том, как мечтает посетить Центр Жоржа Помпиду в Париже – одну из самых популярных современных медиабиблиотек во всем мире. Именно там открывался прекрасный вид на старинный квартал, находящийся в самом центре города, – Бобур. Более четырехсот тысяч книг, собраний периодики, картографических изданий.

Мне оставалось лишь жалобно посмотреть на стену и почувствовать боль, что испытывала подруга.

Неподалеку от кровати стоял большой серый шкаф с открытыми полками, на которых небольшой стопкой расположились прочитанные книги подруги. Напротив расположился письменный стол с ноутбуком и разбросанными на нем тетрадями и учебниками. В самом дальнем углу я заметила точно такой же кислородный баллон, как на первом этаже.

– Он должен быть всегда рядом со мной на тот случай, если что-то пойдет не так с легкими, – натянув улыбку, прохрипела подруга.