Осколки грёз

22
18
20
22
24
26
28
30

Мия не отрывала взгляда. Она ждала моего ответа. Внутри шла многолетняя борьба, которая рассеивалась, как туман.

Подруга протянула руку, и я взяла ее в свою.

– Что это ты, Мия, совсем себя некрасиво ведешь. Гостью в дом не пускаешь, не представляешь. Разве я тебя такому учила?

– Это Эмили. Разве ты не помнишь ее? Мы тогда еще жили в пригороде Нью-Йорка, – с улыбкой произнесла Мия. И эта улыбка не была притупленной и наигранной. В ней было нечто родное и любимое.

– Тем более, что за манеры. Человек почти через всю страну летел, а ты его в проходе держишь. Зови меня тетушка Салли. Не стесняйся, проходи. – Не дав мне времени ответить, миссис Флоренс поспешно взяла мою руку и притянула к себе, пару раз хлопнув по плечу.

Прошлое возвращалось, и тревога, которая заставила старую рану зиять, больше не душила. Странные чувства врывались стаей в мое сердце. И я принимала их.

Мия не отходила от меня ни на шаг, время от времени разглядывала, как диковинку. Можно было подумать, что мы были живыми статуями в музее, что с прежним трепетом глядели друг на друга, как на сотворенное искусство. Словно нужно было стряхнуть пыль, чтобы неприятного осадка и вовсе не осталось.

Так продолжалось недолго, пока голос из комнаты не нарушил этот счастливый момент, превратив его в мучительное разочарование.

– Милая, ты выпила таблетки, которые я тебе давала? Ты же помнишь, что их нужно принимать в определенное время? – спросила ее бабушка, отчего я слегка поменялась в лице.

Подруга опустила взгляд в пол и какое-то время не давала никаких комментариев. Внезапный приступ кашля распространился на весь дом. Обстановка становилась напряженной, и ожидание ответа сводило с ума. Так продолжалось еще пару минут. Мое любопытство и недовольство взяли верх, и, не сдерживаясь, я задала тот же вопрос:

– Таблетки?

– Прости, ты никогда не должна была узнать об этом, – тяжелым от хрипоты голосом произнесла Мия.

В один миг я почувствовала, что ком в горле разросся. Подруга долго оттягивала этот разговор, а сейчас за несколько секунд выпалила все на одном дыхании, которого, как оказалось, было недостаточно в ее легких. Хрупкая ладонь примкнула к ее синеватым от холода губам, чтобы унять сильную боль. Миссис Флоренс не на шутку испугалась и мгновенно ринулась в соседнюю комнату. Старушка выбежала с кислородным аппаратом в руках.

Туман. В глазах постепенно темнело. Тело не слушалось, а все внутри ломалось на части. Казалось, что все рухнуло в один момент.

«Мечты. Разве всем мечтам суждено сбыться? Сбыться до конца, не причинив при этом раздирающей боли.

Испытания. Без них невозможен путь. А что, если этот путь пройден лишь наполовину и навсегда останется той самой мертвой точкой?»

Глава 30. Стэнли

Антидепрессанты. После того случая в больнице мне выписали рецепт с необходимыми препаратами, чтобы понемногу приходить в себя. Сказать откровенно, я ничего не принимал. И не собирался. Сдерживать агрессию первое время было крайне сложно, но, возможно, я просто уже привык. Как мне казалось. Уже пару дней чувствовал себя максимально опустошенным. Перепады настроения стали настораживать не только меня, но и окружающих. На вчерашней тренировке я чуть не подрался со Стивом из-за того, что он отбросил мяч не в том направлении, которое я придумал у себя в голове. Дерек пытался меня вразумить, но удар в плечо показался ему не очень дружелюбным.

Все из-за этого чертова состояния. Каждый раз, когда я начинал принимать таблетки, становился серой массой, день ото дня погружаясь в прошлое, где все началось. Побочный эффект был слишком сильным для моих раздолбанных напрочь эмоций. У меня никак не получалось пересилить себя, даже спустя столько лет. Я должен был сделать это еще в самый первый день нахождения в больнице, но каждый раз возвращался к истоку. Таблетки могли вернуть меня к нормальной жизни. Я осознавал пагубность ситуации, но что-то все время удерживало меня от падения на самое дно. То, чем я жил, что не давало мне сломаться. Рисование. Я не мог так просто лишиться дела, которое буквально подняло меня на ноги и заставило идти вперед. Но было одно «но».

Апатия, возникающая во время лечения, снижала тягу к искусству, омрачала мир, как только можно. Пустота образовывалась не только внутри души, но и становилась пустым белым листом на мольберте. Я боялся, что шаг в сторону мгновенно разрушит мои мечты.