Дежурный после полуночи

22
18
20
22
24
26
28
30

– Никто никого пытать не будет! – с необычайной уверенностью задрал голову Березин.

– Стёпа… – Николай болезненно сжал челюсти. – Надо поговорить.

– Шеф? – товарищ повернулся. Из голоса мигом пропала твёрдость, сменившись недоумением, а после искренним ужасом. – Нет! Мы не можем!

– Отойдём, – Николай кивнул в сторону – шокированный парень засеменил следом. Медленно зашагав по старой, покрытой трещинами дороге, врач всё же нашёл в себе силы произнести слабым голосом: – Нам придётся пойти на это, Стёпа.

– Коля, так нельзя! – идущий чуть позади Березин резко догнал напарника и усиленно замотал головой.

– У нас нет ни шанса без тех припасов, сам знаешь.

– Значит, мы найдём какой-то другой способ! У нас ещё есть время!

– Каждая минута увеличивает риск. – Николай замер посреди асфальтового полотна на самой границе еле дотягивающихся бликов костра – дальше путь нырял в беспросветную темноту. – Я должен это сделать.

– Ни за что не поверю, что ты способен на такое! – схватив друга за плечи, Степан принялся яростно трясти его, всё сильнее сжимая пальцы и повышая голос с каждым словом. – То, что мы делали раньше, уже было невообразимо! Пытались устроить мятеж! Бросили тех, с кем жили рука об руку! Думали только о своих шкурах, игнорируя любые человеческие принципы! Но пытки?! Это за гранью, Коля!

– Да… – тело даже не чувствовало прикосновений чужих рук, сотрясающих корпус, врач ощущал лишь пульсирующую болью дыру посреди груди. Рана изрыгала порции презрения и ненависти к самому себе при каждой мысли о том, что предстоит. Николай, чуть пошатнувшись, поднял серый взгляд на товарища. – Но я пойду на что угодно, чтобы мы выжили!

Степан обессиленно отпустил плечи, тяжело дыша, рухнул на асфальт и прикрыл лицо руками:

– Как мы можем даже думать об этом, Коля?! Мы врачи! Да к чёрту то, что мы врачи! Мы же люди! И они тоже люди, какими бы тварями ни были!

Николай стих. Вдруг слух уловил громкий, несдерживаемый плач со стороны костра, чётко слышимый даже за несколько десятков метров. Сощурив уставшие глаза, доктор увидел, как на шею едва устоявшего на ногах фельдшера, бросилась ревущая Маша.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – кричала девчушка, почти до удушья сдавливая Стогова и выливая литры слёз тому на плечо.

– Помоги ему лечь у огня. Только медленно и аккуратно. Люба подскажет, что и как. Ему надо согреться и отдыхать. Ближайшие дни будут непростыми, но он справится. Ты тоже набирайся сил, они понадобятся!

– Х-хор-хорошо! – сквозь слёзы закивала Маша, она наконец отцепилась и мигом кинулась обнимать плачущего рядом Андрея и нервно утирающего пот со лба Кирилла.

Николай облегчённо выдохнул. Стогов безуспешно попытался вытереть мокрое плечо, огляделся и, завидев доктора, вымотанной походкой направился навстречу.

– Перельём ему кровь от дочери, у них одна группа. Будет в норме, – фельдшер пробежал недоумённым взглядом по Березину и врачу. Один сидел на асфальте, уткнувшись в ладони, а второй настолько посерел, что был похож на поднятого с того света мертвеца. – У вас всё в порядке?

Николай не ответил, лишь молча протянул руку. Стогов благодарно кивнул, пожимая оную, сдержанно улыбнулся и направился к ждущей у грузовика, распахнувшей руки гордой дочке. Николай бросил ещё один короткий взгляд на счастливо обнимающуюся у костра семью Ерохиных. Внезапно всё нутро наполнилось непробиваемой решительностью.

– Петя! – громко крикнул мужчина, подзывая зевающего над пленниками сержанта. Окликнутый парень от неожиданности дёрнулся и, мигом примчавшись, сгорбился в тяжёлой одышке всего после пары десятков метров спринта. – Отведи оцарапанного в лес подальше и жди меня.