Гарри как будто прирос к месту.
– Выйди из машины, Гаррисон!
– Я уезжаю с Тристаном!
Меня захлестывает ярость. Как Тристан посмел сказать все это перед мальчиками и поставить меня в такое положение, чтобы в их глазах я оказалась «плохим парнем»! Я всего лишь чту память их отца – и они тоже должны!
– Никуда ты не поедешь! – рывком распахиваю дверцу, хватаю сына за руку, он яростно отбрыкивается.
– Отпусти меня! – кричит Гарри, пиная меня ногами. – Я хочу остаться с ним!
Тристан хватается за голову, подавленный происходящим.
Я тащу Гарри из машины силой, а Флетчер и Патрик в ужасе смотрят на меня. Наконец мне удается с ним совладать, и я с грохотом захлопываю дверцу.
Взвизгивают покрышки, и Тристан, как безумный, срывается с места.
Я разворачиваюсь к сыновьям. Лица всех троих залиты слезами, они молча и гневно смотрят на меня.
– Я тебя ненавижу! – кричит Гарри. – Сделай так, чтобы он вернулся!
Он вбегает в дом и захлопывает за собой дверь.
– Ты все испортила, мама! – вопит Патрик.
Он хватает Флетчера за руку, они разворачиваются и убегают вслед за Гарри.
Я зажмуриваюсь… Дьявол, как это вообще получилось?!
Глава 24
Любовь глупа. Любовь слепа.
Любовь – гребаная сука!
До отказа поворачиваю кран в ду́ше, чтобы не слышать звон собственного разбивающегося сердца… Не хочу, чтобы мальчики видели меня плачущей. Встаю под горячие струи, и они смывают с моего лица слезы. В горле стоит ком, в сердце – дыра размером с ущелье.
С чего, черт побери, вообще началась эта ссора?