– А вот этот ароматный с молоком и специями, я помню, вы и меня тоже угощали?
– Так это не чай, а чайный напиток.
– Хорошо, Жанна. А вы точно не хотите показаться врачу? В вашем возрасте человек обычно полон сил.
Его доверительница закатила глаза. В такие моменты Платон Степанович вспоминал свой детский взгляд на людей старше сорока. Все они казались ему таким однородным множеством, как слипшийся ком. И да, когда они говорили, как именно он должен вести и чувствовать себя в своем возрасте, ему казалось, что они не говорят, а скрипят.
– Я устала от людей. Оставьте меня, пожалуйста.
Смородине отказывают от дома
Когда Смородина спустился в гостиную на первый этаж, Эльвира, сидевшая на диване, обратилась к нему:
– Вот смотрю я, как вы суетитесь, и так вас жалко. Ну посмотрите на себя в зеркало. Вы старый, неприглядный. Жанночка рассказала мне про ваш к ней интерес. Как это мерзко! В вашем возрасте! Женатый человек!
Это был такой бред, что адвокат даже не отреагировал. Зато он понял, почему спорщицы-неразлучницы смотрели на него с усмешкой. Тут в гостиную спустилась сама Жанна. Она смотрела на него волком.
– Хватит к нам ходить. Стажироваться у вас я расхотела. Что вы здесь вынюхиваете? Здесь для вас ничего интересного нет.
– У меня с вашим дядей догово…
– Запутали инвалида. Не удивлюсь, если вы мошенник, который ищет под предлогом помощи тех, кого некому защитить. И обворовывает. Адвокат ведь это не такая уж денежная профессия. А у вас дорогие часы и офис в центре. Уходите! Я здесь хозяйка. Не смейте приходить сюда больше!
Антон Додон
У кого-то от рождения сила воли, как у «Мерседеса», у кого-то, как у «Запорожца». Первые смотрят на окружающих сверху вниз, считая свой характер личной заслугой. Вторым приходится исхитряться, и, кстати, нередко им удается компенсировать врожденное безволие правильными привычками. Это как с очками. Видит человек только пятна, а надел на нос колесики, и импрессионизм вокруг стал унылым реализмом.
Однако вместе с силой воли подлая природа отгрузила Антоше гиперсверхчувствительный привередливый вкус. Представьте, что вы работаете настройщиком драгоценных фортепьяно. Можете отличить эхо одного звука от другого. Вас мечтают изучать, как диковинку, ведущие мировые институты. А вы родились в Сибири в панельной пятиэтажке, где утром у соседей играет по радио шансон, а вечером они дают живой концерт на ту же тему, притом что ни слуха ни голоса ни у кого из них нет.
При всей декларируемой «неотмирности» иногда прекрасный принц Додон закрывал глаза и честно признавался себе, что то, что он не умер в детстве, а наоборот, добился успеха в Москве, пусть и заслуженное, но чудо. И он не может его себе объяснить.
Он много работал. Но в его панельке жили люди, которые работали не меньше, однако нажили только болезни. Ему очень повезло. Но и другим везло. Он на своем веку пережил столько счастливчиков, что ими одними можно было бы населить небольшой сибирский городок. Сияли, влияли, пропали. Он умел только щупать окружающий мир на предмет окон возможностей. Он получился очень живучим. И был бы рад довольствоваться одним и тем же годами. Но он не мог, он начинал болеть.
Позитивно настроенные люди считают, что это они имеют эту жизнь. И каждый раз, когда желудок влечет их к холодильнику, проявляется их личная воля. Додон был слишком умен, чтобы в такое верить. Он был бессилен перед жаждой, которая толкала его к поиску ощущений, способных пощекотать его объемные и сложные вкусовые рецепторы. В самых неудобных жизненных ситуациях желание «испытать что-то новенькое» завладевало его существом, и он отдавался на волю этой страсти.
Дом с курятником
Звездный парикмахер сидел в саду за широким столом, который был сервирован для чаепития. Он сосредоточенно разглядывал в большую лупу фотографии в старом альбоме. Это была очень красивая лупа в дизайнерской оправе. В своей деревенской жизни Антоша обустроил для себя привычный уют.
ebooksa