Душа, именуемая ключом

— Александра, я все вижу, отца не обманешь.

— Хорошо…

Дочка послушно слезла со стула и взяла свою пустую чашку, отнеся ее в раковину. В умывальнике оказалась теплая вода и, спокойно помыв тарелку с ложкой, убрала их на стол рядом, гордо улыбнувшись отцу. Он встал из-за стола и помог ей забраться на печку, на матрас, а сам сел на выступ пониже. Даже если дочери семь лет и она осенью пойдет в первый класс, она до сих пор любила слушать перед сном сказки. Укрыв ее синим в белый ромбик одеялом, Михаил тихим голосом начал рассказывать сказку про Василису красу, длинную косу и серого волка, который стал для нее верным другом. И только под конец Саша тихо сопела, подложив ладошку под щечку. Поправив у нее одеяло, он слез с печи и тихо убрал все со стола, погладив Маруську по спине.

Накинув свою куртку, он медленно открыл дверь и, посмотрев на спящую дочь, вышел на улицу. Первым делом нужно зайти к Матвеевне, до ее дома бежать от силы две минуты. Он хотел попросить ее присмотреть за дочкой, пока ходит к Нине и Тане разбираться с исчезающими свиньями. Добежав до ее дома и стараясь отдышаться, он открыл старую заржавевшую металлическую калитку, которая жутко скрипнула, и прошел по тропинке к крыльцу. Постучав в первое окошко, Михаил терпеливо ждал, когда старушка откроет ему дверь, а после обнимет и пригласит в дом. Вот только чаи распивать с ней было некогда, и он вежливо спросил:

— Матвеевна, присмотришь за моей дочкой, пока я по делам хожу? Она сейчас спит, но проснется в любой момент, не хочу, чтобы одна дома оставалась, волнуюсь я.

— Да что ты такое говоришь, я всегда рада присмотреть за ней. Ко мне дочка приехала, так что с внучкой посидит она, а я за твоей красотулькой пригляжу. Погодь только малость, схожу за сумкой.

С этими словами Матвеевна вернулась домой и вышла спустя несколько минут довольная и радостная. С одной стороны Михаилу не хотелось разлучать ее с дочерью, но он прекрасно был наслышан о том, какая это нахальная персона оказалась. Придерживая за руку пожилую женщину, он довел ее до своего дома и помог расположиться внутри. Проверив, все ли в порядке напоследок, взял свою сумку и вышел из дому. В окне он увидел, как не спеша на кухне Матвеевна хозяйничает и поглядывает на Сашеньку, волноваться было не о чем. Поэтому он отправился на самую окраину деревни, где начинались пастушьи поля и дорога, ведущая к остановке, где каждые три часа останавливался старенький автобус, еще работающий с девяностых годов.

Две старушки близняшки с темными длинными черными волосами, кавказской внешности, суетились в огороде. Услышав хлопок калитки, они обернулись на звук и увидели Михаила, бодро махавшего им рукой. Добродушно улыбнувшись, Нина поспешила в дом, а Таня подошла к нему, на ходу вытирая испачканные в земле руки об фартук, повязанный на талии. Радуясь тому, что им не отказали в помощи, она решила проводить его к сараю, что находился с другой стороны огорода. Старый невысокий сарай, сложенный из бруса, крыша, покрытая шифером, два маленьких окошка с мутным от грязи стеклом. Нина тем временем достала свиные ребрышки и шмат сала, ведь оплату деньгами поп не возьмет. Поэтому и решила отблагодарить его мясом за проделанную работу, заодно подождет, пока они вернутся в дом.

— Как мы с сестрой рады, что вы пришли. Сил уже нет, весь молодняк так зараза окаянная перетаскает. А как потом быть, это же столько времени нужно ждать и все снова начинать сначала, — не переставая причитать, вела мужчину в сарай.

— Да будет вам, Нина Андреевна. Сейчас посмотрю и разберусь, чтоб вам больше эти паразиты не докучали.

— Разберись с ними, внучок, а то сил уже никаких нет.

— Вы возвращайтесь в дом, я постараюсь побыстрее разобраться и как закончу, приду. Только из дому ни ногой, хорошо? — он шутя пригрозил пальцем.

— Вот те крест. — Нина быстро перекрестилась и вышла из сарая.

Михаил усмехнулся этой веселенькой женщине вслед и насторожился: уж прохладно здесь было очень. Он подошел к отсеку, где была огорожена свиноматка с двумя поросятами, судя по вымени, было отнюдь не два поросенка, а больше. Медленно обернувшись и поставив сумку на сено, экзорцист закрыл глаза и сосредоточился: кроме прохлады больше ничего не было. Много какие существа появлялись, принося с собой прохладу, хотя в аду стоял тот еще жар. Единственное, что ему так и не удалось объяснить из всего, что встречал на своем пути. Плюнув на пол, он пошарился в сумке и достал святую воду в стеклянной маленькой бутылочке. Заодно достав пучок трав, которыми окуривают место, где не хотят, чтобы нечисть задерживалась. Плеснув воду крест на крест перед собой, Михаил на распев принялся читать на латыни стих, который открывает все то, что тщательно скрывает демон. Но закончить не успел, как и поджечь пучок трав: резкий, но слабый порыв ветра его остановил. Перед ним стоял мужчина в черном костюме и красной рубашке без галстука. На глазах была повязана черная лента, на голове торчало два бараньих рога, меньше, чем у самого барана в два раза. Длинные черные волосы были распущены и блестели в отблеске лучей солнца, почерневшие ногти на руках и синие губы, как у трупа. Демон стоял в тени и элегантно поправлял пиджак, не обращая внимания на человека.

Михаил же сейчас не понимал, кто перед ним стоит, но кто-то очень сильный и опасный. Он опустил руку с пучком трав, зажатым в кулаке, и посмотрел на это существо, только не на внешний вид, а именно на лицо, на саму повязку. Пытаясь вспомнить предания, но так и не вспомнил, у кого из нечистой силы была черная лента на глазах. Тяжело вздохнув, он решил задать вопрос прямо в лоб, без лишних вежливых приветствий.

— Это ты таскаешь свиней отсюда? Зачем?

— Какое неуважение. Я не припоминаю момента, когда мы перешли на «Ты», и задавать такие вопросы сходу не прилично, — тихо прошелестел голос с низким баритоном демона.

— С демонами не нежничают, как, впрочем, и с ангелами, — отрезал Михаил.

— Ах вот оно как, что за глупые стереотипы. У нас в аду, Михаил, ты широко известен. Каждый хочет заполучить твою грешную душу.

— Мне нет особой разницы, уйду, когда посчитаю нужным.