Десять жизней Мариам

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда мы вернулись домой, отец отправился к своим складам или на совет старейшин. Я же двинулась по извилистой тропе через лес обратно в деревню. На самой окраине меня поймал Чимаоби с братьями и друзьями. Все они в той или иной степени мои родичи.

– О, какая встреча! Сама Птица!

Чимаоби. Я его ненавидела, хотя мама говорила, что ненавидеть бесполезно. Но ведь маме-то не приходится почти каждый день драться с ним.

Я побежала. Летела что есть духу, но Чима был старше и крупнее, и я знала, что он меня догонит. За спиной я услышала смех его друзей и решила остановиться. И повернулась к нему лицом.

– Меня зовут не так, – возразила я, глядя ему в глаза. У Чимы было круглое лицо и глазки-бусинки, как у орла-змееяда. Но он был глуп. И напоминал жабу. – И когда я закончу учиться у мамы, ты сможешь звать меня Госпожа Орлица. – Последнее я добавила, чтобы его позлить. На самом-то деле еще возрастом не вышла, чтоб учиться у мамы, но ему-то это знать необязательно. У моей матери была в деревне серьезная репутация. И Чима ненавидел меня не только из-за отца – уважаемого старейшины, – но и потому, что моя мать была из достойной семьи и с немалым приданым. Его же мамаша была третьей женой, у которой и хижины-то своей, почитай, не было.

– Ты маленькая демоница, вот ты кто! – начал Чимаоби свои каждодневные причитания. – Мне мама рассказала. Ты Убийца Мужчин. Затоптала братика до смерти еще до рождения.

И снова эти слова. Убийца Мужчин. Сколько мне еще таскать их на спине, как мешок с камнями?

– И никакая ты не орлица, а курица худосочная! – хохотал он. – С тощими ручонками (и ножонками), как цыплячьи лапы, и клювом вместо носа! Ха, ха!

Смех друзей придал Чиме смелости, и он бросился ко мне.

– И не птица, и не птица, а вовсе даже курица…

Он сжимал в потной ладони камень, и как только швырнул его, я бросилась бежать. Но поскользнулась и упала. Если бы я не свалилась, Чима, который явно ставил перед собой мерзкую цель, только задел бы мне этим камнем ногу. Но судьба оказалась не на моей стороне. Камень оставил внушительный след у меня на лбу. А Чима тут же схватил меня и принялся трясти.

– И не птица, и не птица, а вовсе даже курица…

Свободной рукой я изо всех сил ударила его по уху, и он закричал от боли.

Отлично.

Я вырвалась и побежала вниз по холму, Чима кричал мне вслед, насмешки других мальчишек и их смех звенели в ушах.

– Я тебя искала. – Звук голоса Джери ударил по ушам не хуже камня Чимы. Непонятно, чей голос я боялась услышать больше, Чимы или ее. – Твоя матушка… – Сестра всегда старалась подчеркнуть, что матери у нас разные. – Моя уважаемая тетушка послала меня за тобой… Что ты сделала со своей головой?

Я зарычала на нее. Можно подумать, я сама себя саданула камнем. Сестрица протянула изящную ладошку, намереваясь до меня дотронуться, но потом передумала.

– Ты грязная. Впрочем, как всегда. – В ее светло-карих глазах светилось враждебное, злое веселье и нескрываемое удовлетворение. – Твоя мать будет недовольна.

Она схватила меня за руку и потащила к дому матери, самому большому в отцовском поместье, стараясь, чтобы моя пыльная, испачканная травой и грязью рубашка не касалась ее безупречного платья. Больше всего на свете сестра любила издеваться надо мной, а еще рассматривать себя в зеркало, сооружать разные прически и размалевывать красками глаза, щеки и губы. Двигалась она быстро, и я споткнулась, пытаясь не отставать. Джери была на четыре года старше и на много ладоней выше меня. Мои ноги не могли двигаться так проворно, как ее.

Джери. Сейчас я улыбаюсь, думая о ней. А тогда? Красавицу Джери, как ее называли, желали заполучить в жены многие мужчины в нашей деревне, выкуп за нее предлагали огромный, и от женихов отбою не было. Впрочем, не будь мы сестрами, едва ли ее сильно заботило бы, что я то и дело топчусь рядом с отцом и вечно бегаю замарашкой. А так – я ж ее позорю.