Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Естественно, кроме плоской подошвы, белые кроссовки с сине-зелеными вставками не имели ничего общего с высокими серыми «найками» из фантастического фильма. Но выглядели весьма впечатляюще.

– Вы че, с ума сошли? – Саня приложил руку ко лбу. – Они же дорогущие!

– Ну ничего. – Женя повеселела. – Мы продали билеты на концерт. Кстати, идея Вовкина была.

Вовка гордо вытянулся и поддержал:

– Потому что мы друзья, Сань. Хотя некоторые ведут себя не по-дружески.

– Я… я не могу их взять.

– Я могу, – скромно предложил Илья.

Вовка положил руку на коробку.

– Сань, да бери ты, че ты? Не в своих же задрипанных кедах поедешь.

Женя обхватила Саню обеими руками, задержав в объятиях на несколько секунд.

– Мы будем очень скучать! – Она замолчала, и внезапно ее плечи задрожали. – Черт, ненавижу прощаться. Извини. Женя разжала руки и убежала.

Саня попытался крикнуть ей вдогонку что-то вроде:

– Подожди, а вдруг погода будет нелетная или билетов не будет? Может, вообще родители не…

Однако шаги уже смолкли в глубине подъезда.

Вовка легко ударил Саню в плечо.

– Вот ты балбес. Не забывай нас.

– Пока, – невозмутимо откланялся Илья.

Они удалились, оставив Саню на площадке в одиночестве. Когда все шорохи в подъезде стихли, он открыл коробку и еще раз взглянул на кроссовки, которые, как думали все, скоро должны топтать родину Марти Макфлая.

Разорившиеся застройщики и нищающая городская администрация наряду с повсеместной коррумпированностью одарили Тулу ранних девяностых изрядным количеством заброшенных или недостроенных зданий. Производственные цеха, некогда жилые дома, земельные участки пустовали под открытым небом и молили о смерти.

В одно из таких заброшенных зданий с решетками – явно бывшим диспансером – Каха и Аслан притащили Витю. Сложно сказать, как долго его, сидящего на стуле со связанными руками, избивали и задавали один и тот же вопрос.