Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

– В общем, Жень, не переживай по поводу жилья для собаки. Потому что… – Он сдернул плед с угловатой конструкции. – Вот она! Будка с офигеннейшим видом на район.

Лесси завиляла хвостом и забежала в будку.

– А я носки ей связал. – Илья вытащил из карманов четыре маленьких носка. Темно-серых и почти одинаковых. – Из собачьей шерсти. Это ведь не каннибализм?

– Она теперь никогда не будет бездомной, – добавил Вовка.

У Жени на глазах выступили слезы.

Вовка опешил:

– Что? Тебе крыша не нравится? Щас переделаю.

– Нет, нет… – остановила его Женя, – Все хорошо. Правда. Отличная будка и носки. Спасибо. Вы такие заботливые. Спасибо!

Она поцеловала Вовку в щеку и шагнула к Илье, но тот отстранился и хлопнул Женю по плечу.

– Да не за что, Жень.

– Лесси, смотри, какая будка-то! – Женя полезла в будку и приобняла собаку.

Саня стоял у двери на крышу, наблюдая, как ребята возятся с Лесси, но подойти к друзьям так и не осмелился.

Сан Саныч похромал в подъезд.

Потащился мимо почтовых ящиков из листовой жести, к обшарпанной двери кирпичного цвета, на которой красовалась цифра двадцать восемь.

Дверь распахнулась. Перед Сан Санычем стояла удивленная скромная седая кудрявая женщина в очках и голубом халате.

Гость расплылся в улыбке, как довольный кот.

– Привет, Наташа.

– Давненько тебя не было. – Хозяйка смерила его строгим взглядом.

– Да, знаешь, че-то никак не мог выбраться. Все дела. – Он протянул авоську с банками, припрятанными из гуманитарной помощи. – Слушай, я тебе принес всяких вкусностей. Вот. В общем, Наталья Сергеевна… Давай-давай, бери. А если что нужно – говори прям.

Наталья Сергеевна вздохнула: