Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Вот дед, в синем и в очках. Вика даже вернула ему волосы. А тут папа – худой и в фиолетовом, улыбается. И Саня с растрепанной на две стороны шевелюрой, в зеленой рубашке. И она, Вика: маленькая, с косичками, с бантиками, в красном платьице.

А вот дядя Алик в малиновом свитере – высоченный, каким он никогда не был.

– Алик тоже вылитый! Смотри-ка, – обрадовался Сан Саныч. На его плече «подпрыгнул» криво набитый якорь. – А этот, ну, Санька-то, не очень. Че он у тебя такой здоровый? Он же глиста на палочке.

– Глиста на палочке, – смеясь, передразнила Вика.

Надежда вошла в кухню и поставила на столешницу авоську, полную продуктов.

– Привет.

– О, привет, мам. – Вика отвлеклась от рисунка и отложила карандаш.

– Че делаете?

– Смотри! – Она развернула листок так, чтобы мама увидела его целиком. – Рисую дяде Алику всю нашу семью.

Надежда изучила рисунок. Женщину смутило только то, что самой ее там не оказалось.

– Красота-то какая!

– Деда потом вместе с письмом отправит. – Вика еще раз разгладила листок и стряхнула карандашную пыль.

– Вик, а я где?

– А ты… – Девочка растерялась. – Не влезла.

– Понятно. – Надежда вздохнула и посмотрела на отца. – Пап, а я где?

– Давай, Викуль, нарисуй мать. – Сан Саныч сделал вид, что ничего не понимает.

– Места больше нет, – возразила Вика.

– Если не влезает… вот на этом листе рисуй. – Дед положил перед внучкой чистый пустой лист.

– Почему на другом? – удивилась Надежда, – Алик-то в центре. Он с медалями, а я?

– Начинается… – проворчал Сан Саныч. Тяжело опираясь на столешницу, вытащил из ящика нож и попытался заточить им зеленый карандаш. Затем потрогал лезвие пальцем. – Полтора мужика в доме, некому ножи наточить.