– Хватит уже. Что было, то было. Все в прошлом. Перестань себя мучить и не ходи сюда больше.
Она медленно закрыла дверь, Сан Саныч потоптался на месте с протянутой авоськой, не решаясь уйти. Затем кинул в почтовый ящик квартиры сверток тысячерублевок и побрел домой.
На следующее утро Саня как ни в чем не бывало выбежал на крышу с целым пакетом морковки.
Он сразу увидел Женю, сидящую у будки.
– Привет. Я Лесси морковку принес. Мама говорит, собакам полезно.
Женя тихо плакала.
У нее на коленях лежали запечатанный шприц и флакон с лекарством. Из будки торчал бежевый хвост. Неподвижный.
– Я пришла, она… – рыдала Женя, – я не смогла помочь.
– Жень… – Саня прижал девушку к себе. – Ты молодец. Ты хотя бы пыталась.
Вовка, Женя, Саня и Илья стояли на пустыре возле завода перед холмиком свежевскопанной земли. На воткнутой сбоку ветке-надгробии висел поводок.
– Прощай, Лесси, – грустно протянула Женя.
– Ей здесь будет хорошо. Не скучно. Компания хорошая. – Илья положил на вершину самодельной могилы связанные носки. Ни разу не надетые.
– В смысле? – переспросил Саня.
Илья указал на несколько холмиков. Один был еще свежий.
– Тут мой попугай – Гоша. Тут хомячок – Кирилл. Тут кошка, которую мы от Цыгана спасли.
Вовка хлопнул Саню по плечу.
– Давай, Сань.
Тот заиграл на аккордеоне, повторив сцену их недавнего и скоротечного знакомства с Лесси.
Услышав мелодию, Женя запела. Теперь уже точно попадая в ноты.
Кухонный стол был завален цветными карандашами из двух наборов. Вика сидела рядом с дедом и рисовала на листке то, что в школе или детском саду однажды задают каждому. Семью. Только не огуречно-палочные закорючки. У нее получались вполне оформленные, хоть и криволицые, человечки.