— Я приготовила блины, будешь? — отстраняюсь от него и направляюсь на кухню.
— С радостью.
Мы завтракаем молча. И я украдкой наблюдаю за тем, как он неуклюж сегодня. У него все валится из рук, он витает мыслями где-то за пределами этого дома, но продолжает при встрече со мной взглядами натянуто улыбаться. И это меня настораживает, ведь обычно мужчина всегда открыто проявляет свои эмоции, а сейчас он явно пытается скрыть от меня своё состояние.
Ему кто-то звонит, он нервно встаёт изо стола и выходит из кухни. Любопытство берет вверх надо мной, и я аккуратно следую за ним. Замечаю, как он выходит на улицу, и спешу в ванную комнату, где есть форточка, которая выходит как раз во двор. Забираюсь на унитаз и начинаю прислушиваться к шагам мужчины.
— Я уехал к Амели!
Радуюсь, что все слышно, и удобнее устраиваюсь у стенки.
— Слушай, давай оставим все, как есть. Я люблю её, — отчаянный шёпот Альберта не мог меня не встревожить.
— …
— Теперь так получилось, что прикажешь мне делать?
— …
— Я не хочу, ты не понимаешь? Что, если оставить все, как есть. Мы ведь не обеднеем.
— …
— Я придумаю что-нибудь, и он ничего не узнает.
–.
— Слушай, я решу вопрос и с Нареком, и со всем остальным, ты главное позволь закрыть дело с Георгием!
Услышав имя отца, я не на шутку пугаюсь. Чувствую, что что-то неладное кроется в этом диалоге, но по обрывчатый ответам Альберта не понимаю, что происходит.
— Пап, ты серьёзно? Что тебе стоит отказаться от своих планов ради меня?
— …
Теперь мне становится совсем плохо. Этот разговор не сулит ничего хорошего, и я начинаю панически бояться за свою семью!
— Плевать мне на это, я хочу быть с ней, — шипит он злобно, из последних сил сдерживая голос.