Мне вернулся мой обычный образ в стильном костюмчике.
— Дык, я ваще не сходил со старой. Ты там давеча говорил, что грядёт мор, война и семь казней египетских.
— Это не я и не тебе. Тебя ждёт дом престарелых, смерть в одиночестве и слабоумии, если не озаботишься о том, чтобы завести как можно больше баб и наплодить отпрысков, чтобы немедленно сделать свой род многочисленным и могущественным.
— Я пока гнёздышко совью. А до этого надо бы, чтобы меня не распустили на шнурки. Кстати, об этом. Ты говорил, что у меня риск войны.
— Не прямо в таких выражениях.
— Ну, Филин, ну блин, ты ж птица говорун.
— В каком, твою масть, смысле? — негодующе взъерошил перья Филин.
— В смысле, что отличаешься умом и сообразительностью.
— Всё равно звучит, как издевательство.
— Дорогой мой друг…
— У тебя нет друзей, Аркадий.
— Мин херц! Мон амур.
— Аркадий, я тебя сейчас ударю. Прямо сильно. Будь серьёзен, ты тратишь моё драгоценное время.
— Да, — я осмотрелся, в лесу больше никого не было, — Мне кажется, что в очереди я один. Так вот. Я прошу подтвердить, что моему каганату угрожает война.
— Он не твой, — сварливо ответил дотошный Филин.
— И всё же? Ты пойми, я людей напрягаю, трачу деньги на оружие, стены строю, кагана застраховал от увечий.
— Мудро. Это никогда не лишнее.
— Дал обет безбрачия до конца войны. А будет ли война?
— Ты нудный, Аркадий. Душный. Откройте окно! Ну да, угроза войны не иллюзорна. Да что там говорить, она всенепременно будет и именно в том каганате. Ты бы пересидел в Кустовом, пока дым не уляжется?
— Пока он уляжется, там уже будет новый каганат и все мои усилия пойдут прахом и пухом.