— Да справятся степняки без тебя. Всегда справлялись же как-то?
— Нет, не верю. Я верю, что если сам буду участвовать, только тогда всё будет хорошо.
— Не доверяешь им?
— Не доверяю. Дрогнут они в трудный момент. Облажаются по-королевски.
— Ну и что? У тебя и в Кустовом всё на мази. И тебе местные, чиновники, бандиты, китайцы… Кстати, классные ребята.
— Что, польстили тебе строительством Алтаря поклонения?
— Это не лесть, а заслуженный знак внимания.
— Там, конечно, всё ровно, в Кустовом. Но город-то не мой.
— А новый? — Филин задумался. — Ну да, новый будет буквально твой.
— Не каждый дворянин может похвастаться собственным городом.
— Не пытайся манипулировать мной, Аркадий, и моим естественным самоуважением.
— Я поставлю памятник своему Предку-покровителю. На случай, если забыл, это ты. Тебе памятник.
Он довольно закряхтел.
— Ну ладно, ладно. Могу только намекнуть, что угроза исходит не от империи.
— Да что ты говоришь⁉
— Не надо меня благодарить. Ладно, я тебе ранее подтвердил, да и сейчас подтверждаю, будет заваруха. Больше рассказывать права не имею. Мне, в сущности, всё равно, что и как, кто там кому кукуху проломит. Мне главное, чтобы твоя неоперившаяся сущность не пострадала. В крайнем случае зови, я тебя эвакуирую. Всё, благодарить не надо. Пока.
Он взмахнул крыльями, и я оказался сразу на Лице, причём в месте, куда намеревался попасть.
Рядом надрывался какой-то переполошившийся голосистый боевик, который пытался вложить максимум эмоций, гнева, власти, уверенности в себе — в слово «налево».
…
— Аркадий свет Ефимович, — новый атаман казачьего войска пятой точкой уверенно осваивал кресло, которое я ему презентовал. — А откуда вообще была уверенность, что вольный люд за меня проголосует? Изберут атаманом?