– Что‐то ничего в голову не приходит. – Шимми усмехнулся.
– А что твоя мама говорит?
Он на секунду задумался.
–
– Что это значит?
– «Ты меня в могилу сведешь», – прошептал он. Воздух между нами казался сладким и липким. Он так долго на меня смотрел, что мне пришлось отвести взгляд.
Он точно меня в могилу сведет, если тетя Мари узнает.
– А как обругать кого‐нибудь?
– Назвать
Мы оба рассмеялись, потом доели конфеты.
– А еще что ты делал? – Я смяла обертку в комочек.
– Пришел домой, поел и весь день отдыхал.
– Отдыхал? Везет. А меня, как только вернулась с занятий, тетя Мари запрягла помогать по дому.
– Да, мы в субботу ничего не делаем трудоемкого, но мама следит, чтобы я помогал по дому в воскресенье, перед работой у Гринуолда.
– Но стены ты, конечно, не моешь, – весело заметила я. Руки у меня до сих пор побаливали.
– Нет, но мне надо убирать свою комнату и стричь газон.
У него была своя комната и газон, который надо стричь. А я спала на продавленной выдвижной тахте у тети Мари, дожидаясь, пока мама не разрешит мне вернуться в квартиру, где она жила с очередным бойфрендом.
– Хорошо, что ты пришла, Руби. Мне нравится с тобой разговаривать. Ты особенная.
– Что, никогда раньше не дружил с неграми? – выпалила я, не удержавшись.
Шимми взглянул на потолок, будто ища там подходящие слова.