Я кивнула, делая вид, что поняла, но боль разбилась на тысячу осколков, которые кололи и резали меня. Одно дело знать про расизм, а другое – на себе почувствовать напор подобного гнева. Я машинально пошла за тетей к автобусной остановке, откуда нам предстояло поехать обратно в нашу клетку в Северной Филадельфии. В место, где нам предписано было находиться. Нас загнали как свиней в слишком тесный загон, и там нельзя было мечтать или дышать. Нам каждый день приходилось сражаться за еду, за деньги на проезд. А эта поездка в даунтаун показала мне, что бороться приходится даже за то, что должно быть бесплатным, – за наше достоинство.
Глава 12
Туши свет
Элинор
Элинор научилась придумывать оправдания, чтобы в выходной переночевать у Уильяма, так же хорошо, как подбирать нужный размер одежды клиенткам в магазине. А когда не получалось встретиться, она занимала одну из трех телефонных кабинок на первом этаже общежития, среднюю, и прогоняла других девушек, стоило им даже попытаться к ней подойти. На звонки выделялось не больше сорока пяти минут, и Уильям звонил каждый будний день ровно в девять. Элинор нравилась его точность и обязательность. Надежный мужчина, прямо как ее отец.
Каждый вечер он начинал разговор с вопроса о том, как у Элинор прошел день. И ему, похоже, не надоедало слушать во всех подробностях про ее работу в архиве с миссис Портер или про то, как выглядела комната после отбытия Надин на очередную вечеринку – будто там тайфун прошел.
– Ее матери служанку бы приходящую нанять. Я люблю Надин, но она прямо человек-катастрофа, – шутливо замечает Элинор.
Но сколько бы они ни разговаривали, о деньгах она старалась не упоминать. Она не рассказала Уильяму, как ее вызывали к казначею, потому что плата за обучение запоздала, не пожаловалась, что ее сняли со смен в магазине, потому что наняли новых девушек и их требовалось обучать в ее смену.
Меньше всего она хотела, чтобы Уильям решил, будто она им интересуется из-за денег. Родители учили ее быть независимой и самостоятельно выбираться из любой самой сложной ситуации.
Иногда Уильям рассказывал про свои занятия медициной. Он специализировался в общей практике, и ему нужно было в какой‐то мере освоить все направления. Сейчас он изучал инфекционные заболевания – как распознать их у пациента, какие бывают симптомы и как их лечить.
Еще он рассказывал про своего младшего брата Теодора, который жил в Нью-Йорке и учился на юридическом факультете Колумбийского университета.
– Тедди всегда говорил, что побаивается крови, – шутливо сказал Уильям. – Да и я, честно говоря, тоже.
– Тогда почему ты хочешь быть врачом? – изумленно спросила Элинор.
Уильям ответил без малейшей запинки:
– Традиция семьи Прайдов. Мой отец врач, его отец был хирургом, и мой сын тоже будет врачом.
У Элинор мурашки побежали по коже. Семья Уильяма сильно отличалась от всех известных ей семей, и несмотря на то, что они провели вместе уже несколько месяцев, Элинор до сих пор это периодически потрясало.
За пять минут до того, как пора было вешать трубку, Уильям говорил:
– Ладно, малышка, а теперь моя сказка на ночь.
Эта традиция у них началась, когда он подарил ей на Рождество сборник стихов Филлис Уитли. Каждую ночь перед тем, как попрощаться, она читала ему одно или два стихотворения.
– Тебе бы актрисой быть, как Фреди Вашингтон, – говорил он иногда, когда она заканчивала.