Дом Евы

Она накрыла кастрюлю крышкой и сказала, не оборачиваясь:

– Иди, откуда пришла, девочка. Шляешься посреди ночи, будто на неприятности напрашиваешься. Тебе тут места нету.

– Мама, я…

Инес повернулась ко мне. Мне хотелось услышать от нее хоть что‐то, от чего бы не так ныло в груди, но ее взгляд меня резанул.

– Уходи давай. И ключ оставь.

Он выпал из моей руки на стол, и я вышла из ее квартиры.

Нет, это место никогда не было моим домом. И я ни за что не захочу, чтобы яйцо внутри меня ощущало себя таким одиноким, таким сиротливым.

Глава 6

Неподвижные воды

Элинор

Элинор сделала себе чашку ромашкового чая и унесла ее обратно в кабинет. Ей так приятно было в последнее время работать с миссис Портер, что она попросила Уильяма привезти к ним домой несколько мешков и коробок, чтобы можно было заниматься важными документами даже в те дни, когда она не ездила в университет.

Работа над библиотечной коллекцией помогала Элинор почувствовать близость к матери. Она понимала, почему мать любит печь. Месить тесто и лепить пироги – не просто способ зарабатывать деньги, это приносило в жизнь матери покой и порядок. И именно такое ощущение у Элинор вызывала архивная работа. Когда она читала строки, написанные предками, изучала их фотографии, рисунки и языковые коды, то была преисполнена решимости сохранить историю.

Особенно ей нравилось читать про независимых женщин. Миссис Портер дала ей домой биографические данные Дороти Креол, которые надо было систематизировать и классифицировать. Элинор достала документы из конверта, в котором они хранились, устроилась на кушетке, поджав ноги, и принялась читать.

Дороти Креол была одной из первых чернокожих женщин в голландской колонии Новый Амстердам на острове Манхэттен. Она прибыла около 1627 года вместе с другими рабынями, потому что мужчинам нужны были жены, а голландским женщинам – домашняя прислуга. Дороти вышла замуж за Пауло д’Ангола. Д’Ангола была самая распространенная фамилия среди рабов, это означало, что он родом из африканской Анголы. В 1643 году Дороти как‐то раз пошла в голландскую реформатскую церковь, чтобы стать крестной для чернокожего мальчика по имени Антонио. Через некоторое время родители мальчика умерли, и Дороти с мужем его усыновили и вырастили как собственного ребенка. Это один из первых случаев, известных нам по документам, когда чернокожие помогали друг другу.

Элинор потрогала свой живот. Она не могла себе представить, чтобы о ее малыше заботился кто‐то другой, не она сама. От одной мысли об этом пробирала дрожь.

В 1644 году Пауло подал иск о том, чтобы их освободили, и добился этого. Как черные фермеры, они владели двумя милями земли от нынешней Кэнал-стрит до 34‐й улицы в Манхэттене. Этот участок называли Земля черных. Хотя с освобожденными рабами обходились не так же, как с белыми, они были землевладельцами. Негры, все еще находившиеся в рабстве, смотрели на Дороти и Пауло с надеждой. Путь на свободу существовал.

По десятичной системе Дьюи история Дороти отмечалась бы просто как «326: Рабство и освобождение». Но в истории Дороти Креол, как и во многих историях, которые Элинор оформляла, было много аспектов. Элинор записала: «Рабы, Бывшие рабы, Усыновление, Землевладельцы, Управляющие землевладениями, История Голландии / Нового Амстердама».

Ей оставалось только кратко подытожить информацию, а потом вернуться в постель. Но Элинор умудрилась задремать, потому что внезапно оказалось, что рядом стоит Уильям и дергает ее за руку.

– Иди в кровать, детка, – сказал он, потирая глаза.

Элинор сняла с живота лежавшие на нем документы, аккуратно вложила их обратно в защитный конверт и пошла за ним наверх.