Книги не хватит, чтобы описать все то добро, что встречает вас при входе на Н-ский рынок.
Далее – одежда, в основном китайский ширпотреб с базы в Москве, продают его по слишком высоким ценам. Всякий раз удивляешься, что кто-то это покупает, когда куда легче и дешевле заказать на маркетплейсе, ведь они и до таких вот городков давно добрались.
В углу ютятся длинные вешалки с шапками и лотки с перчатками. Летом шапки сменяют шляпы и панамы, а перчатки пропадают до осени.
В самом же конце рынка – гастрономический рай. Единственное, ради чего вообще стоит сюда заглядывать. Здесь соседствуют друг с другом молочный и мясной отделы: местный СанПиН не запрещает, местный СанПиН сам тут закупается. Длинные ряды кондитерских изделий: торты, печенья, конфеты, вафли. Крошечный прилавок со специями. Раньше здесь продавали соленья, но то оказалось невыгодным: местные сами все выращивают, сами же солят, чужие соленья покупать и есть брезгуют.
И потом уже – длинный овощной ряд. Фрукты, правда, там тоже продают. И ягоды. Но жители Н-ска говорят коротко: «Овощной». А то пока выговоришь «фруктово-ягодно-овощной», забудешь, за чем пришел, то ли за капустой, то ли за бататом.
Неправда. Никакого батата здесь отродясь не продавали! Кому он тут нужен, этот батат? Его и приготовить-то не понять как, и н-ский мужик такое есть не будет!
Ольга медленно брела меж рыночных рядов, рассеянно разглядывая товары на прилавках. Покупать ничего не собиралась, да и не могла: денег в кармане – три копейки. На рынок ее притянуло. Центр городской сутолоки. В Н-ске даже на вокзале спокойнее.
Она дошла до конца рядов, замерла напротив последнего прилавка и уставилась на зелень. Зелень Ольге ни к чему, просто так уставилась – не знала, что делать дальше, куда идти.
– Девушка, вам чего? – услужливо спросил продавец-узбек. – Петрушки? Укропчику?
Разговаривал узбек почти без акцента, лишь с легким таким восточным налетом, особенно при произношении «е», она у него к «э» стремилась. Сам худющий, загорелый, словно год провел на морском берегу, на голове тюбетейка, из-под которой торчала нелепая, почти кудрявая челка.
Он выбежал из-за прилавка, отщепил пучок укропа:
– Вот, укроп сейчас хорошо, укроп сейчас полезно, держите.
Ольга зачем-то схватила зелень и прижала к груди, словно то был букет ландышей, подаренный на первом свидании. Дают – бери.
– Петрушки надо? И петрушки отщиплю. Или, может, салата? Мне вот сегодня привезли, свежайший, Турция. Что еще надо, красавица?
– Работу, – неожиданно и для продавца, и для себя сказала Ольга.
– Работу? – переспросил узбек.
Ольга медленно моргнула в ответ – все еще не верила, что сказала это вслух первому встречному.
– Но я не вешал объявления, – растерянно сказал узбек и опустил нащипанную зелень в ведерко с водой.
Укроп так и остался в Ольгиных руках. Не вырывать же.
– А надо бы! – донесся низкий, с хрипотцой женский голос из-за прилавка.