Ангелы: Анабазис

— Нет нужды в беспокойстве, — тихим колокольчиком прозвучало в воздухе. — Гнездо радостно и светло ждёт прихода Отца! Прилёт Влекомого в объятия сладкотелой Королевы ждут веками…

Голос Стратим не выражал ни гордости, ни обиды, только констатация. Но людям, услышавшим её, от этого легче не было. Родимец напрягся, Батон сквозь зубы выматерился, исподлобья оглядываясь, а Катько хмуро повёл плечами. Есть особое чувство неприятия, когда с тобой разговаривает тот, кого нельзя увидеть. Появляется ощущение, что невидимка стоит у тебя за спиной и готов в любой момент недобро подшутить.

— То есть — Топтыгину ничего не угрожает? — поинтересовался Катько.

Помедлив мгновение, Стратим снизошла до разговора с рядовым человеком:

— Никто не поднимет пера на летящего в Гнездо Финиста, влекомого страстью и силой. Только радость и свет ждут его. Только объятия Рарог и обращение в Отца, вечно горящего светом созидания.

— То-то ему ребра промяли! От великой любви и радости, видать! — хмуро огрызнулся Батон.

— Умерший, но быстро доставленный, он был бы сожжён и оживлён обновленным, — ровно отозвалась стерва. — И стал бы Фениксом. Так поступают с финистами, дабы они стали настоящими созидателями, и поступают с устаревшими отцами для обновления, когда они становятся немощны от старости или умирают от ран. Обновлённый Феникс-муж — желанный свет для Рарог и ликующая сила для Гнезда. Обновление — это хорошо! Лишь одно лишает радости делать это вечно — хрупкость человеческого сознания. Оно стирается до младенческого при частых возрождениях.

— Приятная перспектива, — поперхнулся Михаил.

— А остальные люди? — вклинился Полынцев.

— Свита Влекомого не важна. Пока она рядом с ним и не мешает — она не нуждается в умерщвлении. Но, если Финист не захочет идти к сладкотелой сам — они станут его слабиной.

Медведев задумчиво повёл плечами. Зубров, шагающий рядом с Пушком, усмехнулся, словно поймал его тайные мысли. Подмигнул ободряюще.

— Значит, я в Гнездо могу пройти свободно… — кашлянул Михаил. — А ты?

— Я — нет, — сухо отозвалась стерва.

Разговор набирал обороты, хотя ситуация вокруг не предполагала откровений.

— Почему?

— Я — изгнана на три перерождения солнца без права возвращения. Если я смогу вернуться в Гнездо — падёт вера в непогрешимость решения совета Горгоний.

— Но тебя это не пугает…

— Когда твои глаза видят тысячи солнц, Отец, многое иное блекнет. Горгонии не выше и не божественнее любой другой расы. Древнее, но не лучше. Они — змеедевы, дочери первой расы Драконов, — и приходят в наш мир для поучения и управления из своего мира. Но и им свойственно ошибаться. И им свойственны личные амбиции…

— Понимаю, — кивнул Михаил. — И ты решила попасть на трон любой ценой?

— Не любой, Влекомый. Но высокой ценой.