14
Блошиный рынок «Гикомба»
Джон ничуть не преувеличил, сравнивая рынок с лабиринтом, да и сравнение с муравейником оказалось невероятно точным. На рынке «Гикомба» необозримые людские толпы движутся по узким проходам мимо ларьков и ветхих лачуг. Внутри стоит оглушительный шум. Торговцы стараются перекричать друг друга, выгружают из фургонов большие тюки одежды и везут их на тележках к своим лавкам или уносят куда-то на голове. Покупатели берут одежду со столов или с расстеленного на земле брезента, встряхивают, разглядывают её, поднимают кверху, откладывают опять и роются дальше. Люди снуют, толкаются, смеются, спорят между собой – и трудно понять, где начало, где конец. Впрочем, ясно одно: по сравнению с «Гикомбой» даже главный вокзал в Гамбурге покажется спокойным как деревенское кладбище.
– Ох, ничего себе! Как же мы найдём Алана в таком хаосе? – вздыхает Бейза. То же самое думаю и я. Джон снова смеётся.
– Предоставьте это мне. Главное, не отставайте, а то потеряетесь. Держитесь за мной, и всё будет нормально!
Он с решительным видом идёт куда-то, как будто точно знает, где торгует этот Алан. Мы следуем за ним, стараясь не отстать ни на миллиметр. Мысль о том, что мы потеряем Джона из вида, действительно кажется пугающей.
Присмотревшись, я поняла, что блошиный рынок разветвляется на нескольких улочек, в которых продаётся какой-то определённый товар. Вот сейчас мы идём мимо юбок и платьев, висящих на стойках справа и слева. Рубашек тут нет.
– Как ты думаешь, мы правильно приехали сюда? – спрашиваю я у Джона.
– Да, мы сейчас в уличной части рынка, крытый находится дальше. Минутку! Постойте тут на углу, а я сейчас вернусь – на суахили я скорее проясню дело, чем на английском.
– На суахили? – переспрашиваю я.
– В Кении два официальных языка – английский и суахили, – поясняет он. – В Найроби я обычно говорю на суахили, если со мной нет гостей, таких как вы. Иначе это выглядит невежливо. – Он улыбается. – Но вообще на суахили и мне объясняться проще.
– По-моему, ты можешь говорить на суахили и при нас. Главное, чтобы мы получили нужную инфу, – говорю я. Мои друзья дружно кивают.
– ОК, – отвечает Джон, – я это учту. А теперь, пожалуйста, ждите меня здесь!
Он исчезает в людской толчее, а мы остаёмся на месте, что, впрочем, не так просто, потому что нас постоянно толкают спешащие куда-то люди. Наконец Джон появляется снова и показывает нам большой палец. Классно! Значит, он нашёл этого Алана!
– В общем, торговое место Алана находится перед поворотом к сумкам, – объясняет Джон. – Недалеко, вон там, наискосок отсюда.
Легко сказать – наискосок отсюда, а добраться туда всё равно трудно. Мы протискиваемся сквозь толпу минут пять. Я крепко сжимаю сумку – если она выпадет у меня из пальцев и по ней пройдутся десятки ног, мышиная жизнь будет на моей совести.
В конце концов мы добираемся до конца одёжного ряда. В следующем ряду уже висят сумки на одёжных плечиках и крючках, прибитых к деревянным перегородкам. Но на углу мы обнаруживаем ещё одного торговца одеждой, и я вижу, что он развесил рубашки на длинных стойках. Позади стоек виднеется гора огромных тюков, перевязанных между собой верёвками, а перед стойками тоже лежат ворохи рубашек. Рядом узкий стеллаж из гофрированного листа, на нём полки, тоже с одеждой. Там стоит и голубой деревянный ящик для денег, вероятно, касса торговца. Ох, по сравнению с этим отыскать пресловутую иголку в стоге сена – просто детская игра! Я очень надеюсь, что у Гектора действительно чуткий нос, как он утверждает.
– Вот торговое место Алана, – говорит Джон. – Но как ты собираешься искать тут рубашку? Думаю, что Алан едва ли поможет тебе в этом.
Я улыбаюсь – с уверенным видом, чтобы мои друзья не упали на землю от хохота после моего объяснения.
– Да. В общем, сейчас в игру вступает Гектор.