Саша щелкнула по чужому имени. Вот же черт. А ведь уже поднялся палец, чтобы опуститься на «оставить в подписчиках». А ведь уже пронеслась перед глазами череда мыльных штампов – «фантастическая распродажа», «ногти-ноготочки», «всего три часа в день»… поубивать бы.
На фото широко улыбалась девочка. Саша потрясла головой. Махровое полотенце съехало на голые плечи. Что-то не так было с этим лицом…
Да ну его. Повиси пока, Лиза, подумай. Какое бы там ни было у тебя лицо, ты всего лишь набор пикселей. Возможно, тебя и на свете-то нет. Щелк – «Лиза Воробей у Вас в друзьях».
Через полчаса Саша достаточно оклемалась – натянула пижаму, сунула ноги в мохнатые тапки. Давно пора было заняться холодильником. В уголке приклеился лист раскисшего салата, суп принял несъедобный оттенок хаки, кефир пролился и застыл морозным наростом.
Потом разбирала гардероб. Летнюю одежду нужно было, наконец, засунуть подальше, а то уж очень бесила. Это было неприятнее, чем с холодильником. Кружевная юбка, сияющий бирюзой сарафан, белоснежные брюки, красная шелковая блузка – вещи, казалось, смотрели с немым укором. Зачем мы вообще? Что от нас нужно? Ради чего нас, рожденных для соленого ветра, яркого солнца и вечерних огней, прячут в темный ящик, тесно прижимают, утрамбовывают? Ну, извините! В следующий раз. Может быть…
Лета не было. Не было и моря. Была работа, кредит за машину, обеды в суши-барах, горячий офисный кофе, лениво текущий роман, стертые пятки и вечный ларингит от кондиционеров. Хотя роман можно было переместить и в самый конец списка. Пока-пока.
По телевизору шли новости. Потом ток-шоу. Кто-то сомневался в собственном отцовстве, кто-то отравился в ресторане. Саша переключила на музыкальный канал, но там шел полный отстой. Искать годное было лень. Спи, орудие отупления. Экран погас.
Йога вечером была обязательной. Устала не устала, никого не волнует. Надо, девочка, а то загнешься к чертям от этой беспросветности. Йога приносила успокоение. Йога держала в форме.
Саша старательно дышала и тянула спину. Тонкие ноги напрягались, под коленом билась невидимая жилка, косточки позвоночника вставали на свои законные места. Она слышала, как бьется сердце, как наполняются воздухом легкие, как медленно разливается тепло от живота до кончиков пальцев ног и рук.
Вот теперь зашибись. Перезагрузка завершена. Можно жить дальше.
Жаль все-таки, что наврала ему про мать. Кстати, не мешало бы позвонить матери. Хорошо, но завтра, пусть все это будет завтра, от этого ни у кого не убудет.
Саша погасила свет. Упала на спину в хрустящие голубоватые простыни. За черным стеклом лил дождь. На тумбочке слева тренькнуло. Ну вот, еще сообщение. И Саша подумала о том, что если ей пишут, то она жива. Просто жива, и не то чтобы так уж нужна кому-то, а так… как констатация факта, как подтверждение действительности.
Ну, давайте, что там у вас? Отвечу всем. Поставлю румяный смайл с растянутой улыбой. Наворочу скобок. Прогляжу чертову кучу фоток. Все пролайкаю, все. Раз вам от этого легче, пролайкаю.
Лиза прислала сообщение. И почему-то именно его Саше захотелось открыть первым.
А есть те моменты где мы были безумно счастливы, где не боло проблем… Где еще не знали (как жить по-настоящему).
Саша зависла, проморгалась, прочитала еще раз. Что за хрень? Кто волшебница?
Вспомнила – лицо. Что там с ним было не так? Открыла. Широкие (пожалуй, слишком широкие) скулы, большой рот, слегка косящие глаза… Но в целом лицо девочки было приятным и открытым. И она улыбалась.