Жемчуга

7

«Сейчас, я смотрю свои – старые рисунки. Что, я рисовала в 7 лет. Они все такие яркие! И письма, что я писала – в 7 лет. Я писала, там, „как красиво жить“. И меня порозила вот этот запись… Что я писала… 7 лет».

«Я пришлю вам сийчас рисунки вы, не ругайтесь но смиятся можно – они такие смешные…»

Куча ржущих смайликов.

Пауза.

Пошли рисунки. На первом явно принцесса – корявая, кривоногая, в огромной короне. Наверное, Лиза рисовала себя. Домик, рядом собака. За домиком что-то серое, бесформенное. Может, пролилась краска. Две фигурки – маленькая и большая. Лиза и ее мама? Саша зябко поежилась. Лиза рисовала нелепо, некрасиво. В семь лет так уже не рисуют.

Дальше шли разные люди – большие и маленькие, косые, кривые, пучеглазые… но с неизменными улыбками, широкими, как куски спелого арбуза.

Кто они такие, кем были для Лизы?

«И тогда я заплакала».

Написано было без ошибок, почему-то увиделось, кольнуло именно это.

«Почему? Что случилось, Лиза? Тебя кто-то обидел?»

«Нет. Обидила сама себя. Этого не будет никогда просто, я, пняла, что этого не будет. И все. Я опять плакать буду… Нет не буду. Вы же теперь есть. И Иван Борисович и тетя Таня и Мурзик. Я никогда не буду плакать потомучто вы со мной дружити, вы, самыи замечательные. Такие люди должны быть на земле (на Земле!!!) И еще!!! У меня!!! Есть тайна!!!»

«Лизонька, ты такое солнышко! Ты очень светлая девочка».

Саша тыкала по клавишам и понимала, что пишет не то. Какой-то тупой штамп. Но ничего путного в голову не пришло.

«Да, я, солнышко!!!» – радовалась Лиза, раскидывая свои запятые к месту и не к месту. – «Я хочу быть, сонцем. Чтоб меня кто-нибуть видел. И всегда улыбались… И хочу, быть сияющий!!!»

За окном висела глубокая ночь. Словно вырезали кусок черной замши и вклеили в проем. Под боком посапывал Женя.

«Спокойной ночи, Лиза. Ложись пораньше, а то не выспишься».

«Спокойной ночи милая милая милая моя. Вы ангел».

На экран прилепился стикер с облачком и выглядывающей луной. С минуту телефон голубовато светился на тумбочке, потом погас. Саша уснула моментально и легко.

Мурзик бегал по ярко-зеленому широкому лугу. Трава мягко стелилась до самого горизонта. Он был одновременно похож на Мурзилку из детского журнала и на резинового пупса из магазина игрушек. Один вид его внушал Саше ощущение легкой невесомой радости. Она сидела на заборе и болтала ногами. Ей тоже хотелось бегать, но она стеснялась. Ну как она будет выглядеть на этой бесконечно-зеленой траве, под солнышком? Это Мурзику хорошо, а она-то на каблуках и вообще… взрослая девка.