Доктор Гюнстер озадачил меня своими странными вопросами и тем, как быстро он менял тему разговора. Я смотрел ему в глаза и пытался понять, что из себя представляет этот человек – Оливер Гюнстер. Неужели все психиатры такие? Конечно, еще в университете я общался с психиатрами и ребятами, которые учились на этом факультете, но тогда я, видимо, не придавал значения их странностям, а тут, ко всему прочему оказавшись пациентом, я никак не мог понять, что же за странный человек находится со мной в одной палате.
Врач сидел положив ногу на ногу и крутил в руках ручку.
– Саймон, вы все еще не ответили на мой вопрос.
– Хорошо-хорошо. Прекратите на меня давить.
– Я разве давлю? Или вам кажется, что я на вас давлю?
– Неважно, – отмахнулся я. – Дома у меня остались мама и младший брат.
– И все?
– Есть еще тетя с дядей, но они живут не так уж близко от нас.
– А как близкие отнеслись к вашему решению о смене работы и переезде?
– Они были рады. Правда, мне кажется, что они просто делали вид. То есть они действительно были рады, но им очень тяжело было расстаться со мной. Особенно маме…
– Почему?
– Не знаю, просто я так чувствую. Думаю, вам не стоит рассказывать о связи матери с ребенком, вы и так это все знаете. Но у меня такое чувство, что я ее предал.
– Разве желание построить свою собственную жизнь можно назвать предательством?
– Нет. Ни в коей мере. Но, вероятно, я выбрал не то время, чтобы уехать. Сейчас я должен быть с ней.
– Тогда почему вы все-таки уехали? Из-за желания строить свою жизнь отдельно от родных или из-за денег?
– Не знаю. Вы не первый, кто пришел к такому выводу. – Мне вспомнилась встреча с Марией в кафе.
– Саймон, это очень простой вопрос. И вы не можете не знать на него ответ.
– Не знаю, доктор. Я просто должен был переехать, должен.
– И при этом вы чувствуете себя виноватым?
– Если вы продолжите задавать вопросы в подобном ключе, я и правда сойду с ума. Я уже не понимаю, о чем мы с вами разговариваем.