Доехав до нас, автомобиль встал, как вкопанный, так резко, что даже задом как бы взбрыкнул. Дверцы с обеих сторон распахнулась, слева с ленцой в движениях вышел рослый красивый юнош в дорогом костюме и длиннополом пальто, справа выметнулась в длинной юбке и короткой меховой пелерине молодая девушка в шляпке на пышной прическе и с яркой лентой вокруг тульи.
Я успел рассмотреть ярко-оранжевые волосы в крупных кудряшках, радостное лицо с веснушками и сразу же услышал восторженный вопль:
— Да он вылитый дядя Володя!
Она в мгновение преодолела разделяющие нас пять-шесть шагов, бросилась на шею, звонко чмокнула в щеку, отстранилась на вытянутые руки и всмотрелась сияющими глазами.
— Точно! Вылитый!
Я осторожно отцепил её руки с моей шеи.
— Простите, барышня…
Она спохватилась:
— Ой, я не представилась?.. Ой, как неполитесно!.. Прости, я Марчелла Лаперуз, твоя племянница. Что, забыл свою семью? Это вот твой племянник Вольдемар Лаперуз, сын твоей сестры Натальи Вадбольской……
Я смотрел с недоумением и в то же время любовался её живостью, это целый вулкан эмоций, из нового потока слов понял, что из трёх дочерей Василия Игнатьевича и Пелагеи Осиповны две уже давно с семьями в Санкт-Петербурге. Оказывается, Пелагея Осиповна всей родне в Петербурге написала, что их младшенький сын отыскался, взялся за ум и теперь учится в Императорском Лицее, где взращивают будущих полководцев, дипломатов и государственных деятелей. И, если родня ещё помнит о родственных чувствах, то просьба приглядеть за ним.
Поздно собрались, мелькнуло со злой иронией. Наверняка Пелагея Осиповна отправила письма сразу же вдогонку за нами с Иваном. Но никто и пальцем не шелохнул, кому нужны лишние заботы? Да ещё если никакой выгоды, а только траты.
Я спросил с некоторой издёвкой:
— Тайком пришлось удирать из дома или как-то выпросила разрешение?
Она быстро зыркнула на меня, на миг запнулась, но тут же снова расцвела в сияющей улыбке.
— Да это неважно, я вырвалась, и я здесь! И как рада, как рада!.. Ох, ты не видел моего дядю Володю, вы с ним ну просто на одно лицо!
Её спутник, который Вольдемар Лаперуз, сопел всё громче и бросал на меня уже почти ненавидящие взгляды.
— Зайдете в дом? — предложил я. — Чаю, кофе?.. Наверняка остался ещё кусок пирога от вчерашнего ужина…
Она расхохоталась.
— Кусок вчерашнего пирога? Богато живешь!.. А мне сказали, сеном питаешься, в Сибири все бедные!..
— Точно, — сказал я. — Как церковные мыши.