Гринка пожала плечами:
— Всем. Какая разница, одного-двух кормить, или восьмерых? Разве что чугунки у меня все большие, да похлёбку варю почаще.
В самом деле — мелочи жизни! Восемь пар обуви на каждый сезон. Восемь летних и восемь зимних одёжек, восемь шапок, варежек, носков, шарфов, тёплых штанов. Восемь чихов и восемь сопливых носов. Пока вылечишь первую партию — простудится неугомонная вторая.
Восемь кружек и восемь тарелок после каждого приёма пищи…
— Зато смотри, сколько помощников, — улыбнулась Гринка.
Кожура со свежих орехом снималась без усилий. Дети сначала закидывали в рот то, что почистили, но потом наелись и миска с готовым продуктом стала стремительно наполняться.
— Не пачкайтесь, — строго сказала малышке Гринка, вытирая сок с их пальчиков. — Он не отстирывается.
Мамочки мои! Точно!
Глава 42
В этом мире нет стиральной машины, нет посудомоек, утюгов, микроволновок и мультиварок. Вода находится в колодце, а удобства на заднем дворе. Кошмарный ужас. При такой жизни и один ребёнок — огромная и труднорешаемая проблема. Памперсов или их аналогов, уверена, тоже нет. Сколько сил и здоровья надо отдать матери, чтобы выжить хотя бы день?
Но, самое главное! Восемь кусочков души, которые надо отдавать каждый день, всю жизнь, пока ты дышишь. Потому, что иначе никак нельзя.
Останется ли что-нибудь для себя?
Я уважительно посмотрела на Гринку — сильная женщина, героиня без всяких сомнений.
Манник дети и Гринка оценили предельно высоко. Самый младший сын Гринки, пострелёнок лет пяти, успел ещё и от материного куска попробовать. Для остальных детей я завернула их долю в чистую тряпочку.
— Ульна, мне надо похлёбку из печи достать, а то перестоит. Я быстро, пусть ребята пока у тебя побудут, — попросила Гринка.
Я не возражала. Двое старших, пользуясь случаем, попросились погулять во дворе, а младший остался со мной.
Кажется, я отвлеклась только на миг, когда мальчик ударил по пальцам тупой стороной ножа. Зачем он его вообще схватил!
Ребёнок зашёлся в крике. Я не дала трясти кистью и выбежать из избы. Удар, несильный для взрослого, пятилетнему малышу причинил серьёзные травмы. Не надо быть медиком, чтобы понять, что три из пяти пальчиков малыш точно сломал. Они резко приобрели синюшность, нарушения были видны невооружённым взглядом.
— Аааааа! — кричал мальчик.
Глаза его расширись от страха и боли, лицо побледнело, по щекам градом катились слёзы.