— Ой, ты так-то меня не величай, — окончательно смутилась молодуха. — Меня Гринка зовут. Чугунок тебе старшИе ребята завтра утором притащат, они у нас мальчишки сильные.
Сколько у неё ребят? Одни с чугунком, другие за орехами. Ладно, потом узнаю.
— Гринка, у тебя корова есть?
— А как же! Телки всегда нужны в хозяйстве, и детки малые молоко пьют.
— Поверь, тебе пригодится моя благодарность, — улыбнулась я. — Те продукты, что я делаю, а потом и ты будешь делать, детям очень понравятся. И не только детям. Ты никогда и ничего не будешь мне должна — мою науку тебе даром отдам.
Народ загомонил, обсуждая происшествие. Мнения опять разделились. Одни считали, что глупая Гринка зря поддалась жалости и доверила мне свою утварь. К тому же, ещё не известно, надо ли ей этакое счастье — готовить то, что я собираюсь продавать. Может, мою стряпню есть никто не будет, вот и получится, что прогадала Гринка со всех сторон. Денег не взяла, умение моё не пригодится.
Другие чесали затылки, лузгали семечки, поправляли платки и фартуки и искали в моих словах второе дно. Им очень хотелось узнать, какую выгоды я преследую и чего, в итоге, добиваюсь.
Не хочу же я, на самом деле, остаться в старых девах! Потому, что если вдруг торговля пойдёт и я начну зарабатывать деньги, женихов мне не видеть, как своих ушей. Ибо ни один мужчина, в здравом уме и трезвой памяти, не пожелает жениться на непослушной и бестыжей девке, готовой кормить саму себя! Такая, бессовестная, того гляди ещё и мужику чугунок в руки всунет, да захочет, чтобы он похлёбку варил. Смех и грех, короче.
Зато третьи быстро прикинули, откуда дует ветер и на следующий день у меня было всё необходимое. Кроме ведёрного чугунка, на лавке стояли ещё четыре разных размеров. Плошки, кружки, ткани, лопатки для сыра и творога, туеса большие и маленькие — добра стало почти столько же, сколько до погрома. Оплаты люди не хотели — всех доброжелателей интересовали условия, которые я предоставила Гринке.
В итоге почти два десятка семей получили право в будущем не платить мне ежегодную медяшку. Хотя, почему медяшку? Я ведь не один вид молочки планирую делать, так что мои односельчане сохранили себе как минимум пяток медяшек. За год они точно сэкономят.
Глава 40
В сарайке всё так же весело похрюкивали свинки, гуси, переваливаясь с боку на бок, с утра пораньше удалились на речку. По двору с деловым видом расхаживали куры. Петух, как полноправный владелец гарема, находил какие-то только ему известные вкусности и громко подзывал своих жён. Жёны торопливо прибегали и тщательно склёвывали угощение, а петух шефствовал дальше в поисках добычи.
— Мужик, — уважительно заметила я.
А где мои красотки жёлтые с чёрненьким? Где три экзотические курочки, которыми со мной поделилась Феня?
В сарайке их не было, в курятнике тоже. Я два раза обошла двор, покричала, призывая своих хохлатых-пернатых малышек, но они так и не вышли.
Да куда делись-то? Перелететь через забор не могли, убежать тоже. Даже если я оставила калитку открытой и куры выскочили на улицу, к вечеру они всё равно бы вернулись в родной курятник. Остальные-то здесь!
— Цыпа, цыпа, цыпа, — опять позвала я.
— Кукареку! — громко сообщил петух.
— Что — кукареку? — рассердилась я. — Не смотришь вообще за своими женщинами! Трёх самых красивых проворонил!
Петух ничего не ответил. Склонил голову, стал сосредоточенно рыться в пыли.