Прежде увлечённая делом Анна отложила карандаши в сторону и подошла к друзьям, где сразу присела рядом с Марком. Она, как и все, хотела узнать правду.
– К тому моменту со дня смерти моей Елены прошло немало лет. Время должно было исцелить рану, но ничего подобного не произошло. Да, боль притупилась, но не более того. Я перестал надеяться, что Эльза вернётся, и смирился с одинокой жизнью, сбежать от которой мне то и дело помогали то мои старенькие родители, то океан. Как сейчас помню то утро. По радио передали, что к вечеру ожидается непогода, но волноваться совершенно незачем. Не в первый раз мне предстояло выйти в море в дрянную погоду. Когда я приехал в порт, то ветер был уже достаточно сильным. Я стоял на пирсе, подняв голову к небу, и смотрел, как медленно сгущаются облака. «Сегодня покачает сильнее обычного, кэп?» – спросил появившийся старпом. «Зато разомнёмся как следует», – ответил ему я, и мы поднялись на «Марию Нуволу». Команда была в полном сборе и занималась своим делом, которое знала на пять баллов без моих подсказок. Они быстро подготовили корабль, и, подняв якорь, мы двинулись в путь. Нас бросало из стороны в сторону, но «Мария Нувола» не подводила и двигалась вперёд. Когда мы преодолели от силы пару миль, началось то, что я никогда не видел в своей жизни. Чёрные облака сползлись со всех сторон и полностью закрыли небо, не оставив ни единого просвета. Ветер со страшной силой ударял о корабль, как будто вот-вот его перевернёт. И волны… – капитан зажмурился и сжал зубы. – Вначале океан затих. Вода стала гладкой и спокойной, чего не могло быть. Удивившись, я вышел на палубу и смотрел за борт на воду, цвет которой был таким же чёрным, как небо. «Капитан! Волна!» – прозвучал истошный крик старпома, заставивший кровь стынуть в жилах. Впереди издалека к нам приближался монстр, с каждым мгновением набиравший всё больше сил и разрастающийся в размерах. Видел ли ещё хоть кто-то в мире такие волны? Не знаю. Признаюсь честно, в первое мгновение я был в таком ужасе, что позабыл обо всём, но затем сбросил с себя страх, ведь на меня рассчитывала команда. Я принял решение о штормовании на носовых курсовых углах. Был ли я не прав? Не знаю.
– Это как? Носовых углах? – спросила Анна, которая всё это время сидела, не двигаясь и не отводя взгляд от капитана.
– Когда корабль удерживается носом против волны. Скорость определяется исходя из ситуации. Мы развернули «Марию Нуволу» и приготовились к худшему, и оно настало. Прежде я слышал о волнах-убийцах, из-за которых затонуло множество судов, но этот монстр был чем-то более страшным. Каким-то чудом наш корабль смог взобраться на волну и пропустить её. Секундная радость тут же омрачилась, ведь нас ждала далеко не одна волна. Уровень адреналина в крови подскочил до невиданных пределов. Я помню пульсацию в висках и жар от крови, перегоняемой по телу сильными ударами сердца. Мы сражались столько, сколько могли, но эту битву нельзя было выиграть. Последнее, что я помню, это как очередная волна накрывает нас сверху.
Мартин Кретчет поднял лицо к небу и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Ребята видели, как капитан старается не показывать сильную дрожь в руках, вцепившись ими в колени. Никто не осмеливался нарушить возникшую паузу.
– Я очнулся на берегу с болью во всём теле, – наконец заговорил капитан, – не зная, сколько прошло времени, что случилось и почему, но тем не менее я был жив. Мне понадобилось какое-то время, чтобы подняться на ноги. Перед глазами всё плыло, а голова гудела.
Волны добрались до острова и со всей силы обрушились на город. Одна треть Фалько исчезла. Это был самый чёрный день в нашей истории, ставший новой точкой отсчёта.
– Но об этом нигде не сказано, – заметил Артур, пытаясь вспомнить хоть одно упоминание в учебниках и энциклопедиях.
– Да. Я тоже не слышал, – подтвердил Виктор.
– Потому что люди предпочли забыть, – глядя в землю, объяснил Мартин Кретчет. – Не принять, не смириться, а забыть. Запереть тот ужасный день под замок в глубине памяти и больше никогда к нему не возвращаться.
– Как это? Зачем? – Марк не мог понять, как это вообще возможно.
– Я не врач и не разбираюсь, – Мартин Кретчет покачал головой, – но слышал о таких случаях, когда после травмирующего события психика человека пытается его защитить тем, что как топором вырубает событие из памяти. Не помню – значит не было. Понимаешь? Только в Фалько всё произошло глобальнее. Не один, не два человека решили забыть, а все, кто остался. Некий негласный коллективный договор. Звучит как бред, но именно так и было.
– Тогда почему не забыли вы?
– Мне кажется, всё дело в смерти Елены. Случившееся не перекрыло для меня потерю дочери. Можете смотреть на меня, как на чудовище. Я не буду вас за это осуждать.
– Мы ничего подобного и не думали, – вытирая глаза, поспешила сказать Анна.
– Я даже не сразу заметил, как изменились люди. Дело в том, что несколько недель я просидел запертым в своей квартире, пытаясь хоть как-то переварить случившееся. Мне снились безумные сны. Всякий раз я оказывался в каком-то придорожном кафе и разговаривал с человеком в космическом скафандре, а на стойке спал чёрно-белый кот.
– Что? – глаза Марка расширились от удивления. – Чёрно-белый? Кто? Кот?
– Что с тобой? Ты побледнел.
– Сегодня ночью я видел их во сне. Странная одежда, шлем с зеркалом и это маленькое животное, – в горле пересохло и стало тяжело говорить.
– Не может быть, – отрезал капитан.