— ну чтоже, Анна, мы отправимся вместе с тобой, — наконец, говорит Даррен. Похоже, наши судьбы теперь связаны. Так считает моя жена.
Кармина кивает.
— Я против этого решения, но ее слово для меня важнее, чем мои сомнения. Если нужно вытащить дракона из темницы и скинуть с трона эту мерзкую ящерицу Зенедира Салемса, я готов поспособствовать всем, чем располагаю, и Кармина со мной. Мое судно к твоим услугам, как и все мои средства. Но учти, малышка, когда дело будет сделано, я стребую с тебя за все, чего мне пришлось лишиться. И ты построишь мне дом, в два раза больше того, что был, и не в этом занюханном захолустье, а в столице. Я уже пообещал моей девочке.
— Я только киваю, и ловлю себя на том, что расплываюсь в улыбке.
— И прикажи, пожалуйста своему солдату и своему охотнику на ящериц, чтобы общались вежливо, нам предстоит долгий путь и я бы хотел провести его среди друзей.
Он смотрит на меня, а потом на Мелвилла, лицо которого ничего не выражает, а потом переводит взгляд на покрасневшего от ярости Чивса.
Я нарочно ничего не говорю. Ожидая, что он сделает.
В конце концов Мелвилл встает и подает руку Даррену.
— Без обид, — говорит он, серьезно глядя ему в глаза. — Доверие — это обоюдоострый клинок. Доверяя мне, ты заставляешь меня доверять тебе. И чтобы ты знал. Я не хотел ее убивать. И я принял решение не делать этого еще до того, как она заставила меня. Я служу ей, потому что увидел в ней свет, и потому что она увидела свет во мне. Вот и все. Любого, кто встанет у нее на пути, я разорву вот этими руками. Любого, кого она считает своим другом, я буду считать другом тоже.
Даррен осторожно пожимает Мелвиллу руку, и я выдыхаю от облегчения.
Даррен подходит к Чивсу и протягивает ему руку так же, как Мелвиллу.
Чивс смотрит на меня, словно ждет разрешения, или команды и я слегка киваю.
— Будь ты проклят, торговец. Похоже и мне придется считать тебя своим другом.
Он хватает руку Даррена и, прижав его к себе, похлопывает по спине.
Я обращаю внимание на Виктора, который всю дорогу сидел молча, и могу поклясться, что вижу на его обожженном лице едва заметную улыбку.
30
Каэн
Сквозь пелену болезненного забытья я выныриваю в сознание, только для того, чтобы ощутить разрушительную физическую боль. Мое тело теперь кажется сосредоточением страдания. Руки и ноги скованы и я чувствую, как металлические кандалы до крови прорезают ноги, руки и шею, обездвиживая меня.
— Что вы с ним сделали? — слышу скрипучий старческий голос, который эхом разносится по большому залу. — Спит он у вас, или без сознания? Если он не будет осознавать, что тут происходит, мы не сможем сделать то, что должны…
Что за голос. Кажется, я когда-то уже слышал его.
ebooksa