— А кто говорит про вашего короля?!
Марсель сощурился:
— Тогда о чем ты?
— Какой наивный мальчик. Я и так сказала больше чем нужно. Так как? Ты нас отпустишь?
— Нет! — внезапно крикнула Лайза. Ее лицо было таким бледным, а зрачки так расширены, что ее лихорадочно горевшие глаза казались темными провалами. — Эйлин нельзя отпускать с ней! Уж лучше смерть!
— А ты-то куда лезешь?! — с презрением крикнула Марлена, но Лайза ее не слушала. Она смотрела на Марселя. Секретарша тоже перевела на него взгляд и уже без всякой иронии спросила: — Так что ты решил?
Моя сила рвалась наружу сквозь преграды моей воли. Под ее натиском наложенный на меня стан спал, но я бы уже не смогла трансформировать силу в заклинания и внезапно поняла, что моя смерть — единственное, что спасет всех от моего убийственного выброса. Пострадает от него ведь не только Марлена и ее приспешники, но и все в зале. А я даже предупредить их об этом не могла.
Марсель посмотрел мне в глаза. Я видела, что его раздирают противоречия. По долгу службы он не должен выпустить Марлену из зала, но что-то не давало ему отдать приказ. Мы смотрели друг на друга, и между нами в этот момент происходило нечто настолько невероятное и важное, что не передать никакими словами. Соприкосновение… Вот что происходило. Даже не с нами, а с нашими душами. И я поняла, что он не сможет отдать приказ, из-за которого Марлена меня убьет. Наплюет на все, отпустит ее, лишь бы я осталась жива.
Вот только он не знал, как рисковал сам, но уже из-за меня. А я не могла этого допустить.
— Прости, — прошептала ему одними губами и закрыла глаза, больше не в силах на него смотреть.
По щеке покатилась слеза, и я рванулась вперед, чтобы насадиться на бритвенно-острый коготь Марлены. Жизнь одной маленькой глупой Птички — не самый плохой обмен на жизни остальных.
Но как сказал бы Ё-ё, «обломись, Эйлин»! Эта тварь, Марлена, оказалась ужасно ловкой и успела втянула коготь.
— Дура! — заорала она, дернувшись, и схватила меня за шею, почти лишая кислорода.
И дальше события пустились вскачь по совершенно непредсказуемой траектории.
Из-за нашей возни нервы у преподавателей академии сдали, и они начали атаковать в Марлену и ее приспешников. Трещали щиты отступников, грохотали отрикошетившие от них заклинания. Приказов Марселя уже никто не слышал. Зато я слышала выкрики Марлены:
— Шире! Шире, болваны! Мне нужно место! И только попробуйте пропустить хоть одно заклинание через защиту! Умрите, но она должна продержаться до моего ухода!
И когда маги-отступники без возражений сделали несколько шагов, увеличивая пространство круга, достала странный камень округлой формы с ладонь величиной. На нем было вырезано множество рун. Магическим зрением я увидела, что они пульсировали силой разной направленности. Марлена согнулась, пригибая и меня, положила камень на пол, измазала его моей кровью, которой была испачкана ее рука, и быстро вместе со мной отошла.
Оказалось, что кровь была катализатором. Камень засветился и запульсировал. Это немного отвлекло меня от распиравшей изнутри силы и вынужденной беспомощности. Любое магическое или физическое усилие с моей стороны сейчас могло спровоцировать выброс.
Пульсация камня набирала обороты, и скоро смотреть на него магическим зрением стало почти невозможно. Но совсем скоро камень покрылся мелкой сеточкой трещин и раскололся, превратившись в пыль, которая разлетелась в стороны и образовала арку… портала. Я даже рот открыла от изумления. В академии ведь невозможно открыть портал! Но, похоже, для этого правил не существовало. Мы с Марленой стояли близко к нему, и сквозь мутноватую пленку я без труда разглядела за аркой каменный подвал.
И в этот момент я поняла, что другого шанса не будет.