– Вы правы, ваше сиятельство, план, который вы предложили, прошел как по нотам уважаемого Джованни Баттиста. Дать этим дикарям возможность считать, что они обманули нас – гениально!
– Не надо лести, Густав, – нахмурился принц Савойский, хотя по легкой улыбке можно было догадаться – «удар» генерала попал точно в цель.
Фельдмаршал со своей свитой наблюдал за сражением с вершины холма, что занимала одна из батарей, теперь умолкшая – город вот-вот должен пасть, поток солдат, ворвавшийся внутрь, смял сопротивление изнуренных защитников, как сель смывает усталого путника с горной тропы. Окружение прославленного полководца внимало своему господину с трепетом, каждый смотрел на Евгений так, будто он один из апостолов. И только один из всех генералов сидел мрачнее июльской тучи. Этим генералом был Иоганн Маттиас фон дер Шуленбург.
Его корпус в этой битве понес большие потери, да чего скрывать – русские даже артиллерию вывести умудрились, да и потеряли в этой мясорубке тысячи три и все убитыми. Ни один из них, этих бешеных, не сдался. А вот они не досчитаются всех семи тысяч, половина из которых – раненые, и их придется оставлять здесь, выделять им охранение и обслугу. К тому же потери есть и у самих имперцев, о которых все почему-то молчат, а ведь размен прошел едва ли не один к одному. Скольких русских убили бело-черные мундиры? Тысячу, две? Навряд ли, ведь несмотря на охват фланга, проломить строй им так и не удалось…
– Вы, Иоганн, недовольны исходом сражения? – несколько удивленно спросил принц у командира польско-саксонского корпуса.
– Разве можно не радоваться победе? – делано удивился Шуленбург.
– Так в чем тогда ваша печаль? – продолжил настаивать фельдмаршал. Свитские притихли. Застыли каменными изваяниями, навострили уши как летучие мыши, приготовились наброситься на хмурого соратника по первому знаку своего господина.
– Думаю о будущем, – пожал плечами генерал, продолжать он не хотел, но под пристальным взглядом Евгения все же нехотя закончил мысль: – Мы встретили здесь от силы шесть полков, что же будет, когда их соберется двадцать или тридцать? И не под командованием не блещущего гением генерала, а кого-нибудь более одаренного?
Фельдмаршал скривился. Как и любой известный человек, да к тому же обладающий немалой властью, он ревностно относился к своей славе, и не терпел ее умаления. А тут выходило, что будто вместо очередной победы он едва не проиграл…
– С ними будет то же самое, иного быть не может! – отрезал Евгений. – Коня мне! Пора посмотреть на Смоленск изнутри.
Командующий союзными силами еще не знал, что увидит в городе, как не догадывался он о нраве русских воинов, их силе духа и стойкости.
– Дева Мария, что здесь случилось?! – воскликнул молодой полковник Ругер фон Керзальц, бывший адъютантом у одного из имперских генералов, но видимо видевший кровь только на картинах. Вон побледнел как – точь-в-точь первый невинный ноябрьский снег.
– А разве не видно? Вон трупы, разбитая брусчатка и сколы на домах. Однозначно – бой, – не скрывая сарказма заметил Шуленбург.
– Хватит, Иоганн, – осадил подчиненного принц Савойский, изучавший павший, но не склонившийся перед захватчиками город. Так когда-то сражался Козельск, воспетый в веках яркий образ непоколебимости и мужества русского человека.
А посмотреть на Смоленск стоило. В нем не осталось ни одной целой улочки, ни одного дома. Все было перерыто, сломано или изувечено. Баррикады сменялись баррикадами, залитыми спекшейся кровью. И трупы, горы трупов, буквально заваливших каждый такой маленький островок сопротивления.
То, что происходило еще несколько часов назад, нельзя назвать боем. Здесь шла самая настоящая бойня, когда не щадят ни себя, ни врага, где нет места жалости. В такие моменты глаза застит кровавый туман, а в руках появляются неведомо откуда силы рвать противника голыми руками.
Апофеозом кровавой вакханалии стал центр города – площадь с собором, под стенами которого защитники соорудили настоящую крепость, где и дали последний бой. Но и когда их осталась горстка, никто не сдался – когда не стало сил сражаться, последний защитник подорвал себя вместе с дюжиной врагов, забравшихся внутрь.
Евгений был мрачнее тучи. После всего того, что он увидел, настроение из радужного скатилось до отвратного. И дело не в том, что городской бой забрал жизни слишком многих. Просто фельдмаршал наконец понял, какая мысль последние три месяца не давала спокойно спать.
«Их нельзя победить, их можно только уничтожить», – необычайно четко подумал прославленный полководец и почувствовал, как по спине побежала струйка холодного пота, а ведь солнце только-только готовится скрыться за горизонтом.
Вдруг со стороны лагеря, там, где хранили провиант, раздался взрыв и следом стрекот мушкетов.
ebooksa