Купчишка оживился. Да и не купчишка это был, а крючкотвор. Сначала сослался на какое-то соглашение со школами, потом начал сыпать номерами пунктов и в итоге объявил:
— Здесь однозначно применимо положение о солидарной ответственности! Я подготовлю письмо о назначении штрафа в размере половины от совокупной стоимости контрактов всех участников инцидента. — Он уставился на старшего из водников. — Конфликты между школами должны остаться в Поднебесье, вас об этом предупреждали! В следующий раз штраф составит треть стоимости контрактов всей группы.
— И влепите по пять плетей этим болванам за лжесвидетельство и трату нашего времени!
Все ушли, мне велели задержаться.
— Чтоб духу твоего в форте больше не было! — объявил майор. — Стажируешься в больнице, вот и оставайся там на целый день. — И бросил своему заместителю: — Распорядись!
Расстроился я по этому поводу? Ничуть.
Обиделся? Нисколько.
Ничего не попишешь: неприятности продолжали бежать за мной и кусать за пятки, так сразу уже даже и не понять — сам к себе проблемы притягиваю или до сих пор чужое имечко аукается.
Ну да ничего — дальше будет проще.
Черти драные, да уже проще! Уже с недавним прошлым не сравнить!
Выгребу!
Глава 15
11–14
В больницу на следующий день я так и не попал. Налетевший ночью шторм угомонился только лишь ближе к закату, поэтому остался в усадьбе помогать с наведением порядка прислуге. Дальше погода особо лучше не стала, дожди лили через день да каждый день, небо неизменно затягивали наползавшие с моря тучи, лишь время от времени через прорехи в облаках проглядывало солнце. Тогда становилось невыносимо душно.
В больнице я теперь куковал с утра до вечера, и очень скоро убедился, что магистр Первоцвет о выделяемом ему за вредность молоке отнюдь не шутил. Пусть по части прилипчивости порча и не дотягивала до полноценных проклятий, но чем дольше я избавлял от неё пациентов, тем сильнее ощущал остаточное воздействие этих мерзких чар и на себе. Ошмётки чужих арканов марали дух и тело, приходилось всё больше времени уделять очищению от них, благо магистр по-прежнему охотно делился знаниями и дополнительной платы за это не брал, лишь продолжал записывать всех исцелённых исключительно на свой счёт.
Вёл Первоцвет и частную практику, но за серьёзные случаи во внерабочее время не брался и большей частью облапошивал суеверных горожан из числа аборигенов и антиподов, привезённых из других заморских земель. Избавлял он их от сглаза. Лучше бы мне этой темы было не касаться вовсе, но ляпнул сдуру, будто не верю в дурной глаз, и совершенно напрасно. Потом несколько часов кряду всё самым натуральным образом валилось из рук, я то и дело смахивал со столов медицинский инструмент, а под конец и вовсе прищемил пальцы дверью.
Тогда только заподозрил неладное, погрузился в состояние равновесия и почти сразу отследил непонятные отклонения, коснувшиеся преимущественно правой руки. Выправил их без особого труда, чем весьма развеселил магистра.
— Вот так-то! — наставительно произнёс он. — А ты — суеверия! Сглаз, конечно, послабее порчи будет, но тоже ничего хорошего. О скрытых одарённых слышал? Так вот такие могут просто пожелать в сердцах недоброго, а у человека на духе сама собой проклюнется метка, приманивающая приблудных духов. Ну или, как в твоём случае, пострадает контроль руки, вот бедолага возьмёт и оттяпает себе что-нибудь топором.
— И мы так можем? — заинтересовался один из учеников школы Багряных брызг.
Первоцвет усмехнулся.
ebooksa