Но пошёл не Хлыст, пошёл сам Карп.
Он присоединился к своим столь же звереватым приятелям, перед которыми стояла бутылка зелёного стекла с ромом на донышке.
— Закругляемся! — рыкнул, сдёргивая со спинки стула парусиновую куртку с множеством накладных карманов. — Жихарь, запиши на меня!
Буфетчик, нескладный и косоглазый, цыкнул зубом.
— За тобой и без того уже немало числится.
— Ты меня знаешь! За мной не заржавеет!
— Учти: нет денег — нет рома! — предупредил косоглазый Жихарь.
Бородач влил в себя остатки пойла, кинул пустую бутылку содержателю подвальчика и в сопровождении парочки подручных протопал на выход.
Девицы расхохотались, одна выставила из-под стола ногу и задрала юбку так, что обнажилось бедро и подвязка чулок.
— Нам тоже без денег не нальёшь?
Буфетчик криво улыбнулся.
— Да без денег я бы вам в два раза больше наливал! Мне ваши кошёлки поинтересней кошелей будут!
Завсегдатаи расхохотались, а Хлыст, отсмеявшись, помахал перед лицом ладонью.
— Уф! Наконец-то мокрой псиной вонять перестало! — заявил он и обратился за поддержкой к подельнику. — Скажи, Беляк!
— А чего тут говорить? — усмехнулся тот. — Легавые — они легавые и есть!
Одетые с иголочки ухари выглядели людьми бывалыми и опасными, подельники им не уступали, так что я пялиться на тот стол бросил и развернулся к Дарьяну. Книжник передвинул мне кружку, в которую буфетчик плеснул лучшего, по его словам, рома.
— За удачу!
Мы отсалютовали друг другу, я хлебанул крепчайшего пойла и скривился, но всё же заставил себя проглотить жидкий пламень. Дарьян же отпил эля с нескрываемым удовольствием.
— Что за хунганы и бокоры? — спросил я, отдышавшись.
Книжник, казалось, знал решительно обо всём, не разочаровал он меня и на сей раз.