Артефакт острее бритвы

— Вот! А у нас всех пациентов на себя магистр записывает.

— Несправедливо.

— Ну так-то да, несправедливо. Но, если разобраться, грех жаловаться.

Дарьян покачал головой.

— Знаешь, меня сглазили, наверное. С тех пор, как я тот мертвослов открыл, вся жизнь наперекосяк пошла!

Я усмехнулся.

— Будто у тебя одного!

Да настоящему боярину всерьёз небеса прогневить нужно было бы, дабы на моём месте очутиться! Обычному книжнику из мещан в сравнении с этим оставалось ещё падать и падать, но Дарьян всё же упрямо дёрнул уголком рта.

— У тебя есть Беляна!

Меня так и подмывало напомнить приятелю о его интрижке с волчицами, но подумал и промолчал. И в своём безразличии к черноволосой пигалице распинаться тоже не стал. Просто осознал вдруг, что зачастую мы не ценим того, что имеем. Осознать это было неприятно.

Тут в подвальчик ввалилась подвыпившая компания, кто-то потребовал рома, кто-то подсел к старикану сделать ставку, враз стало тесно и шумно. Дарьян допил свой эль, и мы поднялись на улицу. Прошлись до его пансиона, а оттуда я уже в одиночестве двинулся в усадьбу. С неба сыпался мелкий дождь, улицы опустели, но совсем уж безлюдными не были: трижды меня останавливали дежурившие на перекрёстках стрельцы. Но главный сюрприз поджидал в самом конце пути: перед усадьбой обнаружились два экипажа.

Вроде бы ничего необычного, очередное совещание, вот только под навесом крыльца на пару со стрельцом стоял монах ордена Небесного меча.

К чему бы это?

Глава 17

11–16

Заявляться в усадьбу через парадный вход прислуге было запрещено строго-настрого, так что я дошёл до левого крыла и воспользовался чёрным ходом. В доме стояла тишина, только со второго этажа доносились отголоски разговора на повышенных тонах. В нашей каморке под лестницей я Беляны не застал, но искать её не пошёл, вместо этого запалил ночник, стянул с ног сапоги и плюхнулся на койку, без сил откинулся спиной на стену. Устал. Будто марионетка, у которой нити обрезали. Денёк выдался ещё тот.

Распахнулась дверь, зашла Беляна, но против обыкновения не плюхнулась мне на колени, а лишь чмокнула в щёку. Сразу выпрямилась, сняла накрахмаленный фартук горничной и начала возиться с застёжками платья.

— Вот так сразу и в койку? — улыбнулся я. — Даже не поужинаем?

— Если бы! — вздохнула девчонка. — Шалый с бумагой от коменданта прикатил, придётся ехать с ним в Тегос. Раньше утра не вернёмся.

Я так и подобрался.