Где-то есть ты

– Больнее было наблюдать, что у Кости в семье все по-другому. Его

совсем не богатые родители всегда спешили меня накормить и помочь. Я же

никогда в своей жизни не могла обратиться к своей матери за сочувствием

или поддержкой. Расскажи ей, что у тебя беда, и вместо слов поддержки

услышишь одни упреки, да еще и все вокруг узнают об этом.

– Бедная Лера... Я вот всегда могла подойти к маме и поделиться наболевшим. Мы часто после таких разговоров долго сидели, обнявшись, она

давала мне много дельных советов и никогда не осуждала... Не знаю, как может быть по-другому. – Милке больно было вспоминать о тех, кого она потеряла.

– А меня всегда из-за этого считали скрытной. Хотя напрасно. – Лера

изливала нам душу, вытирая слезы. – Рассказывать сокровенное, чтобы оно

стало достоянием общественности? Зачем мне это надо? Мать и так рассказывала всем родственникам свои домыслы: то ей казалось, что я наркоманка, то – что мы с Костей расстались, то еще какой-то бред. Она выдавала им все это за чистую монету, даже не разобравшись, что на самом деле у меня на душе. Проработав полтора года на новом месте, мне пришлось уйти, тогда все стало еще хуже. Когда надо было поддержать, подсказать, как мне стоит поступать, куда идти, где искать работу, мама вновь от меня отвернулась. Начались издевательства, привычные уже попрекания едой, намеки на то, чтобы я свалила скорее. Абсолютно никакой поддержки, никакого понимания. Кто должен был меня направить на верный путь, если не она?

– Никогда не смогу так поступить по отношению к своим детям... – Я налила себе очередной бокал. Мне было безумно жалко эту молодую

девушку.

– Сестре она не раз говорила, что жалеет о ее рождении. Сказала, что пинать нужно детей под зад, как только они окончат школу. Больно было все

это выслушивать каждый день, и я ушла жить к Косте. Мы сняли квартиру.

Мать тогда призналась, что стыдится меня, ей неловко отвечать знакомым, что я безработная. А мне было стыдно не оправдывать ее ожиданий даже несмотря на то, что жаждала совсем другой жизни. Тогда Костя, поняв, что я нахожусь на грани срыва, просто забрал меня из родительского дома, мы сняли квартиру, потом с помощью его матери взяли ипотеку и вот… живем… вполне счастливо.

– Так и должно быть. Кто же нам еще поможет, если не наши родные?

– заметила Мила.

– Что ты! Когда я попросила у мамы помощи, чтобы она взяла на себя кредит, который мы с Костей могли бы быстро выплатить, она вся покраснела, задрожала от негодования и пришла в ярость, будто мы ее чуть ли не ограбить хотим. Так ничего и не ответила, просто ушла. Даже взаймы

никогда ни рубля не давала, всегда убегала или бросала трубку, когда

я у нее что-то просила. Больше просто не обращаюсь, нервы целее. А вот Костины родители – совсем другие. Его мама звонит каждые два