Сделала реверанс, хотя обычно просто подходила обниматься.
— Ты никогда не встаешь так поздно. Уже миновал полдень. Как прошел королевский прием? Все эти слухи, что Стефан готовит на тебя покушение, что ты женишься на этой ужасной женщине…
— Ходили и раньше, — коротко улыбнулся Родерик. — С этой "ужасной" затворницей мое имя соединяли задолго до того, как твоя мама сбежала со своим послом. Я же тебе рассказывал, что мы с Оливией дружим больше двадцати лет. Кто тебе пишет, подружки?
Девочка кивнула. Спор этот велся еще между ее родителями. Родерик из соображений безопасности был против, чтобы она общалась с кузинами и другими девочками своего возраста, что приходили к ним в гости. Аурелия часто срывалась. Кричала, что лучше пасть от руки наемного убийцы, чем всю жизнь просидеть в доме без слуг, без друзей, не имея возможности выйти.
— Они спрашивают, не отравили ли меня в пансионе и видела ли я свадебное платье будущей мачехи. Второе, думаю, волнует их больше.
Оба помолчали, собираясь с мыслями. Ангелина продолжила первой.
— Не жди, что они перестанут мне писать, потому что я уехала из столицы. Я же могу стать дочерью короля или его невинно убиенной племянницей. Еще неизвестно, что романтичнее.
Князь глухо выругался на армейском наречии, которое Ангелина, между прочим, зачем-то изучала. В этом они с Лив очень похожи. Невозможно видеть дочь в таком состоянии. Для всех остальных в плохие дни она превращалась в жутко язвительную ведьму, а для него оставалась расстроенным маленьким ангелочком.
— Иди сюда. Прекращай. Ты же знаешь, что я сделаю все, чтобы все у тебя было хорошо. И дар блокировать чужую магию… Разве это не отличные новости. Не то, о чем ты мечтала?
Чтобы ее обнять, ему пришлось согнуться почти пополам. Губы Ангелины были скорбно сжаты.
— Она беременна. Ты в курсе? Придется делать вид, что мне интересен этот ее дорогой Элежберт… Элежбертионель. Или что-то такое… Я до сих пор не могу запомнить его имя. Не хочу! Теперь ничего не будет как прежде. У мамы другая семья. А ведь она столько сделала, чтобы сохранить эту. Ждала тебя, прощала…
Князь подавил желание резко оборвать разговор. Тогда Ангелина только сильнее замкнется. Пусть выговорится.
— Я был так себе мужем. Не отрицаю. Наши государства заключили союз. Фересия получила рудники, а родина твоей мамы — укрепленные границы и присоединение спорной территории. Мы оба не питали иллюзий. Уважительно относились друг к другу.
Ребенок был обязательным условием этого договорного брака, но, к удивлению жены, князь легко согласился с тем, что первенцем станет девочка. Они спланировали пол малыша и со следующими оба не желали торопиться. Каждый по своим причинам. В конце концов родить от Конрада — отдельный подвиг.
— Я видела, как мама темнела, когда ты возвращался после долгого отсутствия и не приходил домой ночевать. Ей было не все равно.
— Это не тема для разговора с ребенком, Ангелина. Твоя мама всегда вела себя безупречно. Как только я понял, что оан счастлива, и единственное, что это счастье омрачает, это разлука с тобой, то расширил этот краков канал между мирами. Прорубил его по-новой. Если что-то пойдет не так здесь, ты сможешь жить у них. Сможешь переехать туда, как подрастешь. Да даже в ближайшие дни… Раз ты так расстроена, я договорюсь с Оливией, она отпустит тебя на недельку. Проведешь ее с мамой и перестанешь фантазировать, что она стала любить тебя меньше.
Вместо того, чтобы обрадоваться, дочь напряглась сильнее и уперлась ему лбом в живот. В детстве она обожала бодаться. Привычка проявлялась, когда княжна нервничала. Как заикание у Лив.
— Ты думаешь я не вижу, что ты два дня на пределе? Задумал избавиться от меня, чтобы я не смотрела, как ты погибнешь? — когда она по-настоящему злилась, из голоса исчезала детская визгливость. Вместо нее добавлялась сталь. — Ничего подобного, папочка. Я Конрад и я часть семьи. Я отомщу за тебя — или ты за меня. Как пойдет. Совпадение, что эта необычная сила проявилась во мне сейчас, — перед тем, как вы со Стефаном можете все здесь уничтожить? Ну-ну. Тьма не должна пожирать тьму. Это закон.
— Тебе десять лет, пигалица… Месть, закон, предназначение. Кого я воспитал? Я точно помню, что исправно покупал тебе кукол.
— Ты и воспитал. У меня от разговоров о достоинстве везде мозоли. Разбуди, и я среди ночи перескажу, почему достоинство фермера — это благо и дар, а достоинства короля — тяжкая ноша, которую он норовит рассыпать по дороге.