Возможно, прошла вечность. Он перестал существовать. Сердце не билось, родная тьма утихла. Четыре стихии перемигивались друг с другом по инерции. Как полагалось войну, он отплыл за пределы, из-за которых невозможно верн…
— Родерик Конрад! — вдруг сказала Нахаленка строгим голосом. — Это что такое?
Глава 119
Эдвард попробовал перегородить мне путь. Еще один герой. Кое-как держался на ногах, а все туда же.
Мы только закончили с Бекки, и я усыпила бедную измученную девочку на пятнадцать минут. Потом мне снова понадобится ее помощь. Людей слишком много. Их нужно переместить отсюда как можно быстрее — и желательно в стабильном состоянии… Я обещала себе вспоминать этот вечер каждый раз, когда Ребекка снова выведет меня из себя.
Ангелина и Дейв спали наверху перед троном. Креслище вернулось на постамент, как только изначальная тьма занырнула обратно под землю. Власть Конрадов удержалась. Пусть правит любой из них, лишь бы не Стефан… Вообще-то я полагала, что и Эдвард дрых там же. Все мы к этой минуте нуждались в восстановлении.
Однако сейчас старший принц не пускал меня к кругу:
— Они мертвы. Я обещал дяде, что не дам разрушить его заслон. Никто не приблизится к ним, пока тела не остыли. Он приказал, чтобы я проследил… И добил, если понадобится.
Уж лучше бы он опустил последнюю фразу. Я и так была на пределе. В этом весь Родерик… Мой доблестный воин.
— А теперь послушай, мальчик. Ты не выполнил обещание по независящим от тебя обстоятельствам. Так и передашь князю. Иногда побеждаешь ты, — с этими словами я подняла в воздух обомлевшего Конрада, тряхнула его четырьмя стихиями сразу. Легонько, но достаточно, чтобы нейтрализовать. — А иногда побеждают тебя. Есть сила, которая…
И кому я это рассказываю? Принца уже вернула под трон рядом с братом и кузиной… Не замечала за собой склонности к патетике, но еще один такой вечер…
Я приблизилась к кругу. Оба брата распластались в крови, неравномерно перемешанной с темной слизью. Пятно расползалось уже за его пределами, что, по-моему, свидетельствовало о том, что защищать нас больше не от кого. Все внутри надежно и бесповоротно мертвы.
Не стала гадать, а просто размахнулась и вдарила по тонкому изощренному плетению, уходившему от пола в бесконечность. Инстинктивно сделала упор на воду, потому что Родерик постоянно перебарщивал с огнем. К тому же беспросветная чернота, которую мы наблюдали весь последний час, настойчиво нуждалась в том, чтобы ее наконец смыли.
Блок тихонько затрещал. Это рушились связи между перегородками. Муж умел строить клеточные магические конструкции как никто. Нет, я не собиралась думать о нем в прошедшем времени.
Стефан лежал лицом вверх с распахнутыми в никуда глазами. Это неправильно, чтобы короля видели таким. Да и никого другого тоже. Смерть беспощадна и надменна. Но у меня не было лишней секунды, чтобы закрыть ему веки. Я попыталась стащить с него тело Родерика, лицо которого было от меня скрыто.
Получилось не сразу. Но через несколько минут я все же выволокла его оттуда… Князь успел закрыть глаза. Его лицо осталось спокойным и невозмутимым.
Я помнила, как мама рассказывала, что четырехстихийники прошлого обманывали свое тело и законы природы. Сдавались победившей их силе и останавливали сердце. Все процессы замирали, однако пока сохранялось взаимодействием между всеми четырьмя линиями, маг мог вернуться. Мама была убеждена, что Родерик владел этим фокусом в совершенстве. Но упрямец всерьез вознамерился уйти из жизни.
Минут пять я просто трясла его, склонившись к его груди, и говорила все подряд. Князь вел себя, как и положено трупу. Не реагировал. И я пришла в отчаяние.
— Ты можешь быть хоть тысячу раз прав во всем, что касается темного источника. Но кроме вашей драгоценной тьмы существуют и другие силы. Но ты ne sais rien про равновесие, Родерик. Ни крака не смыслишь. Не надо, прошу, будить во мне дьявола. Если ты уйдешь, я с этим не смирюсь. Никогда… Я сожгу себя, когда они соорудят ритуальный костер для тебя и для вон того… Merde, не буду называть его по имени. Хочешь уйти с ним? — я так завелась и не заметила, что его руки мягко сомкнулись на моих запястьях. — Так, Родерик? Он больше достоин тебя, чем я? С которой тебя соединила твоя земля и твоя же магия. Я столько лет провела вдали, чтобы сейчас хоронить! А сколько раз ты спал со мной, Конрад, — разве столько ночей отведено любимой жене?.. По-твоему, я буду тихо скорбеть и продолжать одаривать благодатью всех, до кого дотянусь… Если я вдруг передумаю умирать, то я снесу в щепки ваш трон и покажу всем, что значит, светлая повелительница и справедливое правление. От Аллеи до Тахии и от Загота до Литана я наведу такой порядок, какой умеем только мы, Светочи, — не ведающие лжи, компромиссов, уверток и временных договоренностей. Дела будут вершиться раз и навсегда... Это то равновесие, которого ты искал?
— Да, — сказал Родерик немного надтреснуто. — Это оно. Я никогда не умел понять, как из наглой, бесстрашной, рискованной и в то же время продуманной Нахаленки родилась столь святая женщина. Ответ очевиден. Нахаленка подросла, обзавелась дикой силой, но стала реже буянить… Пожалуйста, дорогая, давай ты однажды все-таки разрешишь мне умереть. Достойно предстать перед Богиней. Иначе даже как-то…. пугает.